Рецензия на фильм «Шпионский мост»

Летом 1957 года агенты ФБР задерживают в Нью-Йорке советского разведчика Рудольфа Абеля (Мак Райлэнс). Его осуждение в разгар холодной войны считается делом решенным, но в соответствии с требованием закона ему все же назначают судебного адвоката – юриста по страховым делам Джеймса Донована (Том Хэнкс). Донован никогда в жизни не защищал иностранных шпионов, и он не горит желанием этим заниматься, поскольку в глазах общественности он становится почти таким же парией, как Абель. Однако он честно выполняет свою работу и даже доходит до Верховного суда, настаивая на том, что при обыске Абеля не были соблюдены все формальности и что найденные улики нельзя было использовать для обвинения. Тем временем советские ВВС сбивают шпионский самолет Фрэнсиса Гэри Пауэрса (Остин Стоуэлл). После того как суды США и СССР приговаривают обоих шпионов к длительному заключению, правительство просит Донована организовать в Восточной Германии обмен Абеля на Пауэрса.

Дожив до седин, великий режиссер Стивен Спилберг нашел себе новое хобби – давать с экрана высокопоставленным политикам советы, позаимствованные из американской истории. Три года назад он выпустил «Линкольна» – наглядное пособие для желающих протащить через Конгресс и Сенат необходимое, но далеко не у всех популярное прогрессивное решение. Теперь же Спилберг снял «Шпионский мост» – пылкую защиту конституционных прав врагов Америки и взаимовыгодных переговоров с вражескими странами.

Казалось бы, и то и другое – прописные истины. Но разве сидели бы террористы (и «террористы») на базе в Гуантанамо, если бы американские власти считали, что каждый пойманный ими преступник заслуживает справедливого суда на территории Америки? А про переговоры и говорить нечего. Сколько десятилетий тянулась волынка с фактическим игнорированием Кубы! Хотя это не какая-нибудь далекая держава, а остров в двух шагах от США.

Для пропаганды азбучных, но регулярно игнорируемых истин Спилберг использует рупор главного калибра – оскароносца Тома Хэнкса, собаку съевшего на изображении «правильных парней». Как и можно было ожидать, Хэнкс доверие мэтра полностью оправдал. Его благородный герой регулярно произносит пафосные речи, но кажется при этом человеком, а не заведенным органчиком. Хотя совершенно очевидно, что для Спилберга Донован интересен не как человек в сложной и странной ситуации, а как воплощение всего лучшего, что может быть в американском адвокате. Подвиньтесь, Аттикус Финч из «Убить пересмешника», у вас появился соперник, который сильнее вас в борьбе за безнадежное дело!

Чтобы показать Донована рыцарем без страха и упрека, картина скрывает от зрителей, что реальный Донован во время Второй мировой войны служил юристом в OSS – конторе-предшественнице ЦРУ. А, как известно, бывших шпионов не бывает. Ясно, что Донована приставили к Абелю, чтобы втереться к нему в доверие и склонить к сотрудничеству с ЦРУ. Так что юрист сражался в суде как лев не только из любви к Конституции. Кроме того, неправда, что в дом Донована во время процесса стреляли (юрист получал письма с проклятиями «патриотов», но этим все ограничилось) и что у адвоката в Восточном Берлине украли пальто.

К чести Спилберга, героем в «Шпионском мосту» оказывается не только Донован. Абель показывается так, как показал бы его советский режиссер – абсолютно непоколебимым бойцом, который не выдает своих эмоций даже в суде, когда решается, не посадят ли его на электрический стул. Естественно, Пауэрс предстает таким же несгибаемым молчаливым героем, и фильм избегает упоминания о том, что летчик в Москве дал подробные показания, полностью признал свою вину и униженно попросил у суда снисхождения, которое ему с удовольствием было оказано (прокурор просил 15 лет, а Пауэрсу дали всего 10, в то время как Абель получил «тридцатку»). В благодарность за помощь в изобличении империализма Хрущев приказал установить в камере Пауэрса мягкую мебель и кормить летчика в генеральской столовой. В результате ко времени освобождения Пауэрс изрядно раздобрел, в то время как Абель, наоборот, похудел и осунулся. В его камере дивана и ковра не было, поскольку он даже не назвал своего настоящего имени – Вильям Фишер.

Прожив первую половину фильма в комфортной Америке (несмотря на косые взгляды прохожих и вышеупомянутую стрельбу по дому), Донован второй экранный час проводит в холодном и опасном Берлине, курсируя между Западом и Востоком и ведя напряженные переговоры между США, СССР и Восточной Германией. В то время как остальные участники сделки хотят обменять одного человека на другого, Донован требует, чтобы в обмен на Абеля СССР отпустил Пауэрса, а ГДР – пойманного на Восточной территории американского студента Фредерика Прайора.

Добиться неравноценного обмена, естественно, оказывается непросто, и трудное положение Донована усугубляется сюрными политико-бюрократическими играми его визави в стиле «Тут мы признаем, тут не признаем, а тут рыбу заворачиваем». Бедняге даже оказывается трудно определить, с кем, собственно, он ведет переговоры и обладают ли его собеседники необходимой для принятия решений властью. Но так как он не может бросить соотечественников в «коммунистическом аду» (иначе изображенный Спилбергом депрессивнейший Восточный Берлин с как раз воздвигаемой Берлинской стеной не назвать), то Донован проявляет всю свою изворотливость и все свое красноречие, чтобы добиться желаемого результата.

Для Америки «Шпионский мост» – это, безусловно, достойное кино, которое напоминает об истинных американских ценностях и рассказывает подзабытую ныне историю о триумфе гуманитарной дипломатии. Понятно, энергией и мощью блокбастеров-боевиков это разговорное кино не отличается, но в рамках избранного им интеллектуального жанра Спилберг снял достаточно занимательную и лишь слегка отклоняющуюся от реальных событий картину.

Нам, с другой стороны, в сюжете «Моста» более всего интересно то, что Спилберг опускает, – нелегальная работа Абеля в США и охота советских зенитчиков на самолеты-шпионы, которые в США считались неуязвимыми. Юридическое и политическое морализаторство Донована нашей страны не касается, поскольку у нас с судами совсем другие проблемы, а отечественные дипломаты готовы вести переговоры со всеми, кроме отмороженных террористов. Недаром в советском «Мертвом сезоне», отчасти основанном на истории Абеля, переговорам об обмене не уделяется никакого внимания. Мол, было бы принципиальное решение, а о нюансах всегда можно договориться, и нет ничего особенного в том, чтобы вести переговоры с американцами. Так что то, что для американцев в «Мосту» интересно и полезно, для нас тривиальная банальность. Хотя, конечно, приятно видеть компетентное политическое кино, которое признает героизм нашего разведчика и, несмотря на обилие антисоветских выпадов, больше плохого говорит об Америке, чем об СССР. Ну, а за Восточную Германию пусть обижаются немцы!

С 3 декабря в кино.