Интервью с режиссером фильма «Искусственный интеллект» Джоном Муром

– В первую очередь хочется поговорить о том, с чего этот проект начинался. Что заставило вас выбрать «Искусственный интеллект» в качестве своего следующего фильма?

– Для начала я хочу уточнить: название «Искусственный интеллект» (или «I.T.» в оригинале – прим. ред.) вовсе не говорит о том, что наш фильм посвящен технологиям. Скорее он о том, как технологии могут служить оружием. Мы подошли к тому уровню развития общества, среды, где компьютерные технологии перестали быть просто средством общения между людьми, и меня это беспокоит. Я знаю, что совсем незначительное число людей задумываются об этом, еще меньше про это снимается фильмов, но мы попали в зависимость от информации о себе. Особенно это касается молодежи, которой свойственна поверхностность и незащищенность. Вот что было мне по-настоящему интересно, не экшен, не технологии будущего, а то, что мир получил очень простое доступное оружие, которое любой может использовать, чтобы навредить другим.

– Но разве не к этому шла цивилизация многие годы? К открытости, к доступности?

– Вы правы, но в традициях научной фантастики всегда присутствовали нотки тревоги, будущее часто рассматривалось как мир опасный, неприветливый. Олдос Хаксли и Айзек Азимов не особенно обольщались перспективами человечества, полагая, что даже самые светлые идеи могут быть трансформированы в негатив. Даже чертовы айфоны, по которым весь мир сходит с ума. Мы думаем, что с ними все в порядке, но это не так, эта техника знает о нас больше, чем родные и близкие. В этом есть что-то противоестественное. Так что, возвращаясь к фильму, я не хотел делать большое кино, «Искусственный интеллект» – картина скромная по нынешним меркам, но я был очень заинтересован обратить внимание зрителей на то, что часто остается за кадром их обычной жизни.

– Что вы думаете о возможности дистанцироваться от этого цифрового мира? Можно ли сегодня защитить свою жизнь от таких вторжений?

– По моему скромному мнению, понятие privacy, свободы обособиться от других, защиты своей частной жизни ушло в прошлое. Туда, где исчезли дуэли, например. Раньше оскорбления наказывались строго – мужчины брали пистолеты и стрелялись в лесу, а сейчас это выглядит шуткой. В то же время раньше дуэль была нормой общества, так же как и право на защиту частной жизни еще десяток лет назад. Но цивилизация меняется, и вот мы уже вынуждены бороться за то, чтобы наши фото не могли использовать злоумышленники или чтобы нашими кредитными картами не воспользовались мошенники. Общество уже не считает приватность обязательной ценностью.

– Отличаются ли, по вашему мнению, взгляды на эту проблему в разных странах?

– Разумеется. И мне поэтому крайне важно, что картина будет показана в России. В Америке все предсказуемо, уже сейчас я понимаю, что мой фильм в Штатах провалится. Это очень просто объясняется, американцы в своей массе пока не понимают, что мир перешел на новую ступень. Ровно поэтому новый фильм Оливера Стоуна «Сноуден» в Америке никто не станет смотреть. Им неинтересно смотреть на то, как то-то «нагнул» их страну, они хотят видеть «Американских героев». И они не понимают, во что выросли глобальные технологии, для них слежка со стороны государства все еще кажется сказкой. Почему русские лучше разбираются в этом? Из-за своей истории. Уж вы-то понимаете, что такое вмешательство государства в частную жизнь своих граждан. Американское общество пока до этого понимания не доросло. Ваша публика заинтересовалась «Сноуденом»?

– Пока сложно сказать, не все результаты сборов известны, но определенный интерес есть.

– Это потому что он живет в Москве?

– Да, полагаем, и поэтому тоже. И еще он часто дает повод о себе говорить, в России он один из наиболее известных американцев.

– Ну, вот видите. А в Америке его стараются вычеркнуть из повестки дня. Все делают вид, что ничего не произошло.

– О’кей, чтобы не углубляться в мотивы Эдварда Сноудена, давайте поговорим о герое вашего фильма. Майк Риган не кажется хорошим парнем…

– Вы абсолютно правы. В «Искусственном интеллекте» я постарался сделать персонажей не столь однозначными, как это принято в подобных лентах. Риган действительно не самый хороший человек, но и его противник не злодей в общепринятом понимании. Они оба находятся в неприятной для себя ситуации, оба стоят перед трудным выбором, они во многом находятся под принуждением и действуют так, как подсказывают им инстинкты. Майк в какой-то момент решает, что законными методами он добиться ничего не сможет, и переходит на темную сторону. Правильно ли он поступает? Пусть это решит зритель. Я же хотел «подогреть» этот внутренний конфликт, ведь каждый из нас имеет секреты, имеет проблемы, но с приходом цифровой эры мы больше не можем скрывать их от других в достаточной мере.

– А как актеры восприняли настроение вашего фильма? Они разделяют ваши опасения относительно незащищенности перед технологиями?

– Я полагаю, что эта тема в той или иной мере актуальна для людей более возрастных, поэтому с основным актерским составом у меня никакого недопонимания в мотивах их персонажей не было. Разве что Стефани Скотт до этого еще не доросла, она, как и ее героиня, всюду носилась со своим телефоном, но, думаю, сейчас и она задумалась о том, так ли хорошо защищена ее личная жизнь.

– Что скажете о работе с Пирсом Броснаном?

– О, он удивительный профессионал. Боюсь, многие зрители, особенно зашоренные «бондианой», просто не понимают, насколько он мощный и глубокий актер. Он блистательно погружается в любые эмоции, а его ярость настолько естественна, что в чувствах его героя невозможно усомниться. Для нашего фильма это было особенно важно. Кроме того, Броснан выступил сопродюсером «Искусственного интеллекта», так что он работал со всей отдачей каждую минуту, которую находился на съемочной площадке.

– Довольны ли вы тем, как сыграл в картине Джеймс Фрешвилл?

– О, да! Парень проявил себя чрезвычайно ярким актером. Ему удалось сделать своего героя даже более угрожающим, чем я его представлял на этапе сценария. Для режиссера большая удача найти для своего фильма такого героя или злодея.

– Кстати, о сценарии. Пришлось ли вам что-то в нем менять на этапе подготовки к съемкам?

– Вы знаете, мы вновь работали вместе с Уильямом Уишером, с которым сделали уже не один фильм, так что можно сказать, что он понимает меня с полуслова. Мне не приходилось вмешиваться в его работу просто потому, что он прекрасный автор, который не оставляет проект до самой последней минуты съемок. Уильям постоянно находился на площадке и моментально корректировал скрипт, если нам что-то было необходимо поправить.

– Был ли на съемках момент такой сложности, что он мог заставить вас опустить руки?

– Нет, что вы! Съемки – это всегда процесс очень увлекательный, на съемочной площадке все заряжены так, что от этой энергии хочется творить еще и еще. А вот в процессе подготовки или после съемок, когда нужно позаботиться о монтаже, озвучании, финальной корректировке, может возникнуть апатия или усталость. Но в этот раз мы делали фильм с огромным удовольствием и максимальной отдачей в каждый момент времени.

– В одной из сцен вы разбили очень дорогой автомобиль. Как это было снято?

– Как и всегда в моих картинах, все было сделано максимально натуралистично. Нужно поблагодарить компанию Maserati, они любезно предоставили нам три автомобиля, которые мы могли уничтожить. Ну, мы и постарались от души! Как бы серьезно мы ни относились к проблемам, поднимаемым в фильме, зрительский интерес для нас важен. И пришедшим смотреть «Искусственный интеллект» скучать не придется, у нас есть все, чтобы заставить вас думать и сопереживать.