Апостолы и апостаты

Мы не можем до выхода ленты в российский прокат раскрыть все ее тайны, но мы многое можем рассказать о фильме, который называют одной из лучших голливудских лент прошлого года. Картина повествует о молодых португальских иезуитах, которые в годы преследования японских христиан в XVII веке отправляются в Японию, чтобы поддержать единоверцев и найти своего наставника, якобы принявшего буддизм под давлением властей.

Христианство в Японии

Христианство пришло в Японию в середине XVI века. Это была, как мы бы сейчас сказали, «пакетная сделка». Японские удельные правители, сражавшиеся за власть в раздробленной стране, получали доступ к западным предметам роскоши и к огнестрельному оружию (японцам удалось его скопировать, но местное производство было налажено отнюдь не сразу), а португальские и испанские иезуиты, курировавшие торговлю с Японией, получали доступ к новой потенциальной пастве. По своему прежнему опыту патеры знали, что если им удастся крестить правителей, то те заставят принять христианство многих своих подданных.

Так оно и получилось. Правда, ни о каком крещении всей страны речи не шло, но ко времени максимальной популярности христианства в те годы на островах было около 200 тысяч верующих, и их поселения и сообщества можно было найти во всех уголках государства. Среди японцев были не только простые прихожане, но и монахи и даже монахини.

Понятно, такая активная проповедь католичества не нравилась ни протестантским державам Англии и Голландии, которые тоже торговали с Японией, ни японским буддийским священникам и монахам. В свою очередь, японские правители со временем и не без основания стали подозревать, что иезуиты надеются взять Японию под свой контроль и сделать страну игрушкой в западных руках. Христианство было вызовом для традиционной японской культуры и для японской политической самостоятельности, и национальная элита, понукаемая местными и западными противниками католичества, этот вызов приняла.

Первым значимым японским борцом с христианством стал объединитель Японии Хидеёси Тоётоми. Он не хотел полного разрыва с Испанией и Португалией, но католическая угроза для его новообретенной власти казалась ему слишком серьезной, чтобы закрывать на нее глаза. Кроме того, ему претили христианская работорговля (христианские владыки продавали своих подданных за границу) и христианское поедание коровьего мяса, запретного для буддистов.

В 1587 году Тоётоми издал указ о запрете католичества, а в 1597 году в Японии появились первые мученики – 26 христиан (6 европейцев и 20 японцев), которые были для устрашения распяты в Нагасаки, главном городе японского христианства. Самым значимым из распятых был иезуит-японец Паоло Мики, выдающийся проповедник. Говорят, он произнес свою последнюю проповедь, когда умирал на кресте. В XIX веке этих мучеников причислили к католическому лику святых.

В последующие годы политика по отношению к христианству была неоднозначной. Клан Токугава, который в 1600 году перехватил власть у клана Тоётоми, хотел торговать с европейцами, но боялся использования христианизированных территорий как плацдарма для военного вторжения. Наконец, после продолжительных колебаний, страх победил жажду наживы, и в 1614 году сёгун Хидетада Токугава издал указ об изгнании из Японии иностранных миссионеров и о борьбе с местными христианами. После этого активные гонения продолжались десятилетиями, а законы против христианства действовали вплоть до конца XIX века.

Преследование христиан было садистским и изощренным. Все японцы были приписаны к буддийским храмам, и власти следили, чтобы приписанные аккуратно исполняли все положенные обряды. За доносы на соседей полагалась солидная награда. Подозреваемые или уличенные в христианстве должны были публично от него отречься, топча ногами специально изготовлявшиеся для этой цели изображения христианского содержания (эти «иконы» назывались «фумиэ», «предметы для топтания»). Тех, кто не отрекался от веры, пытали и публично казнили.

Всего в то время мучениками стали около 1000 христиан. И это не считая тех, кто в 1637 году погиб с оружием в руках во время восстания в Симабаре в провинции Нагасаки. Тогда японские войска уничтожили около 37 тысяч восставших христиан и попавшихся под руку невиновных. Жертвы Симабары официально не считаются католическими мучениками, поскольку основной причиной восстания было не угнетение христиан, а неподъемные налоги.

Тем не менее христианство в Японии сохранилось. Оно ушло в глубокое подполье, и его заветы тайно передавались в семьях. Библию японские христиане знали только по устным пересказам, поскольку власти конфисковали и уничтожили всю христианскую литературу. В качестве религиозных статуй для обрядов использовались модифицированные буддийские статуи. Например, бодхисаттва Каннон, иногда именуемая буддийской богиней милосердия, порой изображалась как женщина с младенцем, чтобы ее статуэтку можно было использовать вместо статуэтки Девы Марии.

Понятно, в таких условиях и без западной подпитки (клан Токугава надолго закрыл страну почти для всех иностранных купцов) японское тайное христианство заметно изменилось в сравнении с католичеством. Оно отчасти слилось с культом предков и в некоторых частях Японии приняло довольно странные формы. Тем не менее оно дожило до возвращения в страну христианских проповедников в XIX веке. Европейцы были поражены, когда с ними связались японские христиане, которые 250 лет сохраняли свою веру в условиях постоянного давления властей.

Однако счастливого воссоединения Церквей не получилось. За два с половиной столетия вера и обряды так сильно разошлись, что лишь часть тайных христиан признала себя католиками. Остальные предпочли держаться традиций предков. Впрочем, к настоящему времени почти все так называемые «отдельные христиане» либо приняли европейское христианство, либо стали буддистами, синтоистами или атеистами. Трудно поддерживать семейную традицию в условиях современной жизни. Сейчас в Японии осталось лишь несколько сотен «отдельных христиан», и то это скорее религиозный аттракцион для туристов.

Предыстория фильма

В 1923 году, ровно через полвека после введения в Японии религиозной свободы, в Токио родился будущий писатель Сюсаку Эндо. Одиннадцать лет спустя его мать развелась и приняла христианство, так что Сюсаку тоже был крещен.

Это событие определило всю дальнейшую творческую судьбу Эндо. Хотя христиан в Японии больше не пытали и не распинали, на них продолжали смотреть косо. Но Эндо не поддался на общественное давление и не стал «тайным христианином» нового времени. Наоборот, он сделал веру главной темой своего творчества. И он писал о католичестве так, что его книгами зачитывались и западные христиане, и японские читатели, далекие от христианства.

Свой шедевр «Молчание» Эндо издал в 1966 году. Это был роман о молодых португальских иезуитах, которые тайно прибывают в Японию в 1639 году, вскоре после разгрома восстания в Симабаре, когда христиан преследовали особенно рьяно. Сперва книга описывала жизнь «тайных христиан» и гонения на них, а затем рассказывала о духовных мучениях отца Родригеса, которого власти старались заставить отречься от веры, убивая на его глазах христианских мучеников и христианских апостатов (тех, кто отказался от веры). «Отрекись, – говори ему, – и ты спасешь свою паству». Параллельно книга обсуждала саму возможность процветания христианства в рамках японской культуры и подчеркивала гуманизм христианства, а не его догматичность и властность.

Из-за того, какой выбор в итоге делал отец Родригес, «Молчание» было весьма неблагосклонно встречено Ватиканом. Однако с годами папский престол сменил гнев на милость, поскольку в наше время искренними и талантливыми католическими авторами не разбрасываются. Кроме того, религиозная литература тем и отличается от религиозных предписаний, что даже герой-священник не обязан поступать в точном соответствии с каноном. Главное, чтобы книга несла христианские идеи и чтобы она ставила проблемы, которые волнуют многих христиан. А с этим у «Молчания» все было в порядке. Это была глубокая и по-настоящему христианская книга.

Через пять лет после публикации «Молчание» было экранизировано Масахиро Синодой, известным участником японской «новой волны». Однако Эндо был не в восторге от картины 1971 года. Он полагал, что экранизации «Молчания» нужен католический режиссер, который мог бы привнести в постановку собственный духовный опыт, а не просто воссоздать события книги. Поэтому два десятилетия спустя Эндо очень обрадовался, когда узнал, что «Молчанием» интересуется Мартин Скорсезе, знаменитый голливудский режиссер и выходец из католической семьи, который в юности даже подумывал стать священником.

Скорсезе не сам наткнулся на «Молчание». В 1988 году ему подарил роман архиепископ американской Епископальной церкви, с которым режиссер познакомился, когда пытался убедить духовных лидеров, что его религиозная картина «Последнее искушение Христа» (экранизация романа греческого писателя Никоса Казандзакиса) не направлена против христианства.

Как известно, миссия Скорсезе провалилась. Фильм, отклонившийся от буквы библейского текста, был осужден многими христианскими фундаменталистами по всему миру, от США до России. Знаменитая мать Тереза даже попросила католиков молиться о том, чтобы Дева Мария уничтожила фильм. Голоса противников ленты были столь громкими, что ее защитников попросту не было слышно. Интересно, что вышедшие позднее «Страсти Христовы» Мела Гибсона тоже не были верны Евангелиям, но их фундаменталисты приняли на ура.

Впрочем, общение Скорсезе с нерадикальными церковниками было сравнительно приятным, и он получил в подарок книгу Эндо. Тогда, в 1988-м, режиссер был морально опустошен, и он не мог вернуться к религиозной тематике. Однако год спустя Скорсезе прочел «Молчание», и роман так его заинтриговал, что постановщик решил его экранизировать. Хотя, как Скорсезе сейчас признает, тогда он в «Молчании» далеко не все понял, и книга еще долго оставалась для него загадкой.

Когда стало известно, что Скорсезе присматривается к «Молчанию», итальянская кинокомпания Cecchi Gori Pictures, принадлежащая видному продюсеру Витторио Чекки-Гори, заплатила 700 тысяч долларов за права на экранизацию и наняла Скорсезе и его старого друга Джея Кокса (будущего сценариста «Эпохи невинности» и «Банд Нью-Йорка»), чтобы они занялись разработкой картины. Однако первый блин оказался комом. Сценарий Кокса режиссеру не понравился, и постановщик и сценарист вместе решили, что не готовы работать над «Молчанием». Такую книгу надо было глубоко постичь, чтобы воздать ей должное, а на это у Скорсезе и Кокса тогда не было душевных сил. Так что они отложили проект до лучших времен.

Cecchi Gori Pictures в дальнейшем сама нанимала новых сценаристов и пыталась раскусить японский орешек, но у нее тоже ничего не вышло. Точнее, вышло, но не кино, а многолетний процесс между студией и ее бывшим президентом Джанни Нуннари, которые в 2000-х выясняли в суде, как делить права на «Молчание» и свою прочую интеллектуальную собственность.

Долгое время Скорсезе возвращался к «Молчанию» лишь в уме. Он не забывал о существовании книги, но не чувствовал, что готов ее экранизировать. Даже когда в 2003 году Скорсезе напомнил Коксу о «Молчании» на церемонии «Оскара» (они тогда оба были номинированы за «Банды Нью-Йорка»), это была скорее шутка, чем предложение всерьез взяться за работу. Тем временем у Cecchi Gori Pictures начались финансовые проблемы, и студия стала назойливо напоминать Скорсезе, что пора бы выполнить условия давнишнего договора и заняться «Молчанием».

Примерно к середине 2000-х Скорсезе и Кокс подобрали-таки духовный ключ к «Молчанию» и сочинили сценарий, которым были довольны. Это, однако, был лишь первый этап подготовки. Оставалось самое сложное – найти деньги на постановку. Cecchi Gori Pictures помогать уже не могла и не хотела. Напротив, она требовала со Скорсезе неустойку за нарушение контракта. Судебный спор по этому поводу был урегулирован лишь в 2014 году. Скорсезе пришлось заплатить 3,5 миллиона долларов.

Главная проблема «Молчания» состояла в том, что, по прикидкам финансистов, фильм требовал блокбастерного бюджета в 100 миллионов долларов, немыслимого для артхаусной ленты, не предназначенной для «попкорновой» публики. Найти такие деньги было практически невозможно. Скорсезе пытался это сделать в течение ряда лет, но все давали ему от ворот поворот, и режиссер снимал другие фильмы. Зато в 2009 году режиссер побывал в Нагасаки, полюбовался на местные пейзажи и встретился с последними «отдельными христианами».

В 2010 году к проекту подключился продюсер «Бешеного быка», «Славных парней» и «Рокки» Ирвин Уинклер, но и двум голливудским авторитетам вместе оказалось нелегко найти средства на «Молчание». Прорывом стал тот момент, когда Скорсезе и его соратники определили, что если снять картину не в Японии или в Новой Зеландии, а на Тайване, то можно получить отличные налоговые бонусы и уложиться в 50 миллионов долларов. Это уже была реальная сумма, и в 2013 году ее согласились вложить инвесторы из США и ОАЭ. В 2015 году к ним добавились мексиканцы. Их помощь понадобилась, потому что не все изначальные инвесторы выполнили все обещания. Тогда работа над картиной уже шла полным ходом.

Работа над фильмом

Чтобы уложиться в 50 миллионов долларов, все «дорогостоящие» создатели картины согласились получить минимальные гонорары, позволенные соответствующими голливудскими гильдиями. Уинклер и вовсе работал почти бесплатно. Большие выплаты ждали создателей картины лишь в случае ее не слишком вероятного значительного финансового успеха.

Следуя известному голливудскому принципу «Если проект не гарантированно успешный, улучшай его шансы приглашением звезд», Скорсезе после продолжительного кастинга взял на роли молодых иезуитов британца Эндрю Гарфилда из блокбастера «Новый Человек-паук» и американца Адама Драйвера из новых серий «Звездных войн». Гарфилд получил главную роль отца Родригеса, а Драйвер – важную, но второстепенную роль отца Гарупе (герои вместе прибывают в Японию, но в определенный момент расстаются, и после этого Родригес остается в одиночестве). Скорсезе искал актеров, которые пылко влюбятся в проект, поскольку знал, что вживание в образы потребует больших усилий. Не было смысла ждать полноценной отдачи от тех, кто не жаждет всей душой сыграть в «Молчании». Гарфилд и Драйвер этому критерию соответствовали.

Роль наставника героев, отца Феррейры, получил Лиам Нисон. Это небольшой по экранному времени, но очень важный для кульминации картины образ, и Скорсезе нужно было нанять актера, который создаст яркого персонажа буквально за несколько минут. По «Бандам Нью-Йорка» он знал, что Нисон на это способен. В отличие от Родригеса и Гарупе, Феррейра – реальная историческая фигура, и его изображение в книге и в фильме в значительной мере соответствует подлинным фактам.

Прочие ключевые роли исполнили японские актеры. На роль самурая-переводчика сперва взяли Кена Ватанабе из «Начала», а затем, когда Ватанабе не смог сниматься, – Таданобу Асано из «Монгола», «Тора», «47 ронинов». Понятно, на роль японца, который сносно говорит по-английски (в фильме английский заменяет португальский), нужен был актер с опытом голливудских съемок.

Роль высокопоставленного «инквизитора» Иноуэ, преследующего христиан, получил эстрадный и телевизионный комик Иссей Огата, известный нам по фильму Александра Сокурова «Солнце». Скорсезе пригласил комика, поскольку Иноуэ буквально сочится мрачной иронией и на первый взгляд кажется забавным старичком в дорогом наряде и легком маразме. Но, конечно, это обманчивое впечатление. Как и Феррейра, Иноуэ – реальный человек, о котором говорили, что он добился высоких постов, поскольку был любовником сёгуна Иэмицу Токугавы, славившегося пристрастием к мужчинам. Из фильма, однако, следует, что Иноуэ – человек на своем месте, а не «случайный» японский царедворец.

Роль истового верующего крестьянина Мокити взял на себя режиссер и актер Синья Цукамото, автор культовой андерграундной японской картины «Тецуо – железный человек», считающейся классикой психоделического киберпанка. Скорсезе, обожающий фильмы Цукамото, был польщен сотрудничеством ничуть не меньше, чем японский постановщик.

Пожилого старосту крестьян из христианской деревни, где иезуитов радушно принимают, сыграл живущий во Франции актер и преподаватель актерского мастерства Йоси Оида. Вы могли видеть его во французских картинах «Такси 2» и «Васаби».

Наконец, роль рыбака-христианина Китидзиро сыграл Йосуке Кубодзука, прежде известный в Японии как исполнитель ролей романтических героев. В Китидзиро, однако, нет ничего романтичного. Этот персонаж как периодически помогает иезуитам, так и не раз предает их и своих собратьев по вере. Если Родригес в фильме – нечто среднее между Иисусом и апостолом Петром, то Китидзиро – это Иуда.

Чтобы подготовиться к ролям, Гарфилд и Драйвер в течение многих месяцев штудировали иезуитскую литературу, занимались с иезуитскими наставниками и даже посещали специальные заведения вдали от цивилизации, где иезуиты постигают свои премудрости и молятся о духовном приближении к Всевышнему. Иезуиты с готовностью им помогали, потому что в наше время нечасто встретишь картину, где иезуиты оказываются «хорошими парнями», а не, скажем, преследователями европейских вольнодумцев. Чтобы втиснуться в образы отнюдь не жирующих персонажей, Гарфилду и Драйверу пришлось похудеть и осунуться. Драйвер сбросил около 20 килограммов.

В работе над картиной было задействовано немало консультантов – эксперты по прошлому иезуитов, знатоки старой Японии, исследователи скрытого христианства… Скорсезе нанял даже переводчика книг Эндо на английский язык, чтобы тот пояснял тонкости текста и не позволил ничему «потеряться в переводе». Некоторые консультанты трудились над проектом с начала 2000-х (Скорсезе привлек их для удовлетворения личного любопытства), и у них было достаточно времени, чтобы найти и собрать все необходимые для съемок исторические материалы – от хроник до изображений пыток, которым самураи подвергали христиан.

Съемки «Молчания» начались 31 января 2015 года в Тайбэе, на старейшей тайваньской студии Central Motion Picture Corporation (CMPC). Работа продолжалась 15 недель, до середины мая. Чтобы помочь Гарфилду с изображением постепенных душевных перемен его персонажа, картина в основном снималась в хронологическом порядке – начиная со сцен отбытия иезуитов из португальской колонии Макао и заканчивая эпилогом.

Основная часть действия ленты развивается на природе или на улице, так что студийные павильоны могли помочь лишь с малой толикой сцен, преимущественно из второй половины фильма. Первую половину картины Скорсезе снимал в живописных окрестностях Тайбэя, где при необходимости сооружались деревенские декорации под открытым небом. Группе пришлось немало помучиться с трудно предсказуемой тропической погодой.

В организации съемок и подборе мест для съемки группе активно помогал режиссер «Крадущегося тигра, затаившегося дракона» Энг Ли. Именно он, уроженец Тайваня, рассказал Скорсезе обо всех возможностях, которые остров предоставляет кинематографистам. Помимо прочего, группа «Молчания» сняла несколько морских сцен в огромном бассейне, где Ли создавал «Жизнь Пи».

Самыми опасными из уличных съемок оказались съемки в национальном парке горячих источников. Аналогичные места использовались в средневековой Японии для пыток кипящей водой. Если бы кто-то упал в такой источник без защитного снаряжения, он бы быстро сварился заживо. Недаром это место используется в картине как аллегория ада на земле…

Персонажи «Молчания»

Отец Родригес – главный герой фильма. Молодой священник-иезуит, Родригес умен, хорошо образован и силен в вере, но он, пожалуй, слишком мягок и наивен, чтобы стать выдающимся человеком в своем ордене. В начале картины он отправляется в Японию, дабы разыскать своего бывшего наставника и поддержать гонимых японскими властями собратьев по вере. Родригеса сыграл Эндрю Гарфилд.

Отец Гарупе – молодой иезуит, спутник и бывший однокашник отца Родригеса. Он чуть глупее и фанатичнее своего коллеги, но это тоже достойный человек и хороший христианин. Гарупе сыграл Адам Драйвер.

Китидзиро – японский христианин, в прошлом крестьянин и рыбак, а ныне – бездомный бродяга. Китидзиро владеет языком иезуитов, и он становится их проводником. Китидзиро верит в Бога, но он слишком труслив и душевно слаб, чтобы выдержать все испытания, которым японские власти подвергают христиан. Китидзиро сыграл Йосуке Кубодзука.

Правитель Иноуэ – высокопоставленный японский чиновник, которого христиане называют «инквизитором». Иноуэ кажется безобидным и забавным стариком, но он умен, коварен и безжалостен в борьбе с японскими христианами и западными проповедниками. «Инквизитора» сыграл Иссей Огата.

Переводчик – безымянный самурай, который хорошо владеет языком иезуитов и помогает допрашивать Родригеса, когда тот попадает в руки властей. Как и Иноуэ, переводчик совершенно уверен в необходимости избавиться от христиан, и он безжалостен в борьбе с ними. Порой он вежлив и улыбчив, но это лишь расслабляющая противника маска. Переводчика сыграл Таданобу Асано.

Отец Феррейра – один из наиболее влиятельных иезуитов, работавших в Японии в то время, когда это еще было возможно. До начала событий фильма Феррейра попадает в руки японских властей, и иезуиты в Макао узнают, что их собрат не выдержал пыток, отрекся от веры и принял буддизм. Бывшие ученики Феррейры, Родригес и Гарупе, отправляются в Японию, чтобы проверить этот слух, в который они не могут поверить. Феррейру сыграл Лиам Нисон.

Итидзо – староста христианской деревни, куда иезуиты попадают после прибытия в Японию. Итидзо преданно верит в Бога и заменяет своим односельчанам священника. Итидзо сыграл Йоси Оида.

Мокити – второй человек в деревне христиан после Итидзо. Как и его староста, Мокити всем сердцем предан христианству и иезуитам, и он готов умереть за веру. Мокити сыграл Синья Цукамото.

Ожидания

«Молчание» очень высоко оценено критиками. Картину числят среди лучших лент прошлого года. C наградами и потенциальными наградами, однако, у фильма негусто. Жюри «Золотого глобуса» ленту напрочь проигнорировало, а голливудская Киноакадемия довольствовалось номинацией на «Оскар» в категории «лучшая операторская работа». Это существенно, поскольку влияет на сборы подобного кино, и «Молчание» идет в прокате куда хуже, чем прогнозировали эксперты.

К сожалению, после истории с «Последним искушением Христа» Скорсезе вряд ли может рассчитывать на аудиторию христианских фундаменталистов, которых в ином случае кино о мучениках и апостатах вполне могло бы заинтересовать. Впрочем, для фундаменталистов «Молчание» слишком сложно и религиозно неоднозначно. Это христианская драма, а не христианская пропаганда.

Как бы то ни было, приятно, что такое нетипичное для Голливуда кино снято, а его финансовые перспективы должны быть интересны лишь инвесторам и прокатчикам. Ведь на карьерах создателей ленты ее успех или провал вряд ли отразится. Так что заинтересованные киноманы и ценители исторического кино и религиозной философии могут расслабиться и получать удовольствие от напряженного и умного сюжета Эндо, мастерской режиссуры Скорсезе и отличной актерской игры.