Дилемма Избранного

«Избранный». Как часто мы слышим это слово в приложении к персонажам фантастических и сказочных историй? Очень часто. Так часто, что к числу Избранных порой по инерции причисляют персонажей, которые под это определение не подходят. Трудно разглядеть парня в цивильном костюме в толпе марширующих ребят, одетых в одинаковую военную форму.

Кто такой Избранный? Как правило, это юный герой, который живет обычной, ничем не примечательной жизнью и внезапно узнает, что по праву рождения или в связи с некоторыми не зависящими от него событиями является избранником Судьбы. Только он и никто другой может спасти человечество от великого Зла, остановить всевластного тирана, вернуть Галактике мир и гармонию… Могучие воины, всезнающие мудрецы, генералы огромных армий – никто из них не может совершить то, что на роду написано Избранному герою. И они либо признают его превосходство и становятся его союзниками, либо идут ему наперекор – и оказываются среди проигравших.

Избранных придумали не вчера. Они известны с древнейших времен. Их можно найти в Библии, в античных мифах, в легендах знаменитых и малоизвестных древних народов… Но их никогда не было так много, как в наши дни, когда Избранные встречаются буквально на каждом шагу. Если вы бродите по миру фантастических и фэнтези повествований для подростков. Люк Скайуокер из «Звездных войн», Бильбо и Фродо из «Хоббита» и «Властелина Колец», Гарри Поттер из книг Роулинг, Нео из «Матрицы», Супермен из одноименных комиксов и фильмов – вот лишь самые известные солдаты из армии Избранных.

Почему нынешняя поп-культура так одержима «подражанием Христу» (Иисус – это, разумеется, самый известный Избранный европейской цивилизации)? По нескольким существенным причинам.

Прежде всего, Избранность – это самый простой способ сделать подростка или молодого человека эпически важным героем. Какую роль может сыграть маленький хоббит в противостоянии людей, эльфов и гномов с орками Саурона? А какую роль может сыграть простой парень с окраинной пустынной планетки в грандиозной войне Империи с повстанцами? В лучшем случае они могут стать пехотинцами, которые после многих лет сражений дослужатся до высоких офицерских званий. Читатели и зрители же обычно ждут, что герои с самого начала своих приключений будут в центре событий. И Избранность это гарантирует.

Гарри Поттер, например, становится предметом сплетен и пересудов, а чуть позже еще и объектом магических атак задолго до того, как осваивает мало-мальски серьезные заклинания. Он еще ничего не совершил и ничего не добился – но сам факт его существования угрожает Волан-де-Морту куда сильнее, чем существование легендарного Дамблдора.

Причина номер два состоит в том, что Избранность, как правило, делает персонажа «героем поневоле» – тем, кто поначалу не жаждет совершать подвиги и противостоять кошмарному Злу. Такой персонаж на протяжении повествования будет духовно расти и развиваться, а попутно еще и совершенствоваться физически, прежде чем станет тем героем, который нужен миру. Напротив, персонажи, которые совершают подвиги по собственному почину, нередко появляются в повествовании уже сложившимися героями, которым особенно некуда расти. Сравните Люка Скайуокера с Индианой Джонсом, и вы сразу почувствуете, что Люк драматургически интереснее. Даже несмотря на то, что Джордж Лукас, прямо скажем, не мастер драматургии характеров.

Наконец, самая важная причина популярности Избранности заключается в том, что Избранность идеально соответствует мечтам многих подростков. По своей природе дети – эгоистичные существа, которые полагают, что весь мир вращается вокруг них (так, маленькие дети часто считают, что родители разводятся из-за их поведения). И мифология Избранности потакает этому представлению. В том возрасте, когда ребята мучительно осознают, что мир куда сложнее, чем им представлялось прежде, книги о Поттере или фильмы о Люке предлагают им «фантазию силы» – возвращение в эгоистичное детство: «Мир пытается убедить тебя, что ты ничего особенного собой не представляешь? Как бы не так! Со дня на день ты узнаешь, что судьба мира зависит от тебя и что у тебя есть скрытые таланты, которые ты сейчас даже не можешь себе представить!» Трудно сказать, вредны такие фантазии, полезны или нейтральны, но они определенно исключительно притягательны.

Очевидные достоинства сделали Избранность чрезвычайно популярной, однако они не перечеркнули ее столь же очевидные недостатки. Прежде всего, в наш циничный век даже верующие люди не очень-то доверяют религиозным предсказаниям. Что уж говорить о вымышленных мирах! «Древнее пророчество предписало тебе героическую судьбу» – кто может искренне в такое поверить? Только очень наивный читатель. Все остальные, когда читают про древние пророчества и предписания судьбы, страдальчески закатывают глаза. Они видят, какими белыми нитками шиты подобные сюжеты.

Еще более абсурдными и нелепыми обычно оказываются сюжетные объяснения того, почему подвиги должен совершать «слабак», а не явно более героические персонажи. Почему Кольцо в Мордор должен нести Фродо, а не герои, у которых куда больше шансов пережить такое странствие? Почему Гэндальф не может просто призвать орлов и слетать с Кольцом к Ородруину? Ответить на эти вопросы возможно, но лишь самый ярый поклонник Толкиена не признает, что автор подогнал магию Средиземья под нужный ему ответ, а не придумал логичное и естественное действие, не провоцирующее недоуменные вопросы. И это еще настоящая классика! От сюжетных завихрений «Перси Джексона» можно голову сломать – если всерьез задуматься о том, что там творится.

Наконец, «герой поневоле» вызывает далеко не такое почтение, как персонаж, который сам выбирает героический путь и которого не поддерживают всевозможные доблестные спутники и мудрые менторы. Последние являются неотъемлемой частью историй об Избранности, поскольку Избранные на первых порах всегда нуждаются в помощи и обучении. Даже если тайные способности Избранного быстро дают о себе знать, ему все равно нужен кто-то, кто объяснил бы, что с ним творится. Вспомним «лекции» отца Супермена, без которых Кларку Кенту было бы трудно стать супергероем. Напротив, Индиана Джонс сам ментор – и для студентов, и для своих спутников в приключениях. А его отец появляется в сюжете не для того, чтобы наставить сына на путь истинный, а для того, чтобы после долгой ссоры примириться с родным человеком (мы говорим не о намерениях персонажа, а о намерениях авторов фильма).

Поэтому в наши дни одни авторы подростковых произведений вовсе отказываются от Избранности, а другие ищут компромиссы между «героизмом Поттера» и «героизмом Джонса». И Томас из экранизаций цикла Джеймса Дэшнера «Бегущий в Лабиринте» – как раз персонаж на стыке двух героизмов. Заметьте, что в данном случае мы говорим о киногерое, а не о герое книг, поскольку Томас в романах несколько иной персонаж, с большим оттенком Избранности, чем «Джонсовости».

Что мы имеем в виду? С одной стороны, Томас – Избранный, поскольку в постапокалиптическом мире, где он родился, лишь немногие подростки наделены иммунитетом от зомби-вируса, превращающего людей в безмозглых монстров. Томас может спасти человечество, если ученые придумают, как использовать его кровь для иммунизации незараженных людей – а то и для излечения зомби. Поэтому, несмотря на свой юный возраст и отсутствие суперспособностей, Томас и его друзья исключительно важны для будущего человечества. Они ни в коем случае не безвестные рядовые пехотинцы, которых ждут годы утомительного карьерного роста.

С другой стороны, Томас – герой «джонсовской» школы, поскольку никто не ждет от него подвигов. Наибольшую ценность он представляет не как человек, а как организм – скопище клеток, вырабатывающее полезные энзимы и антивирусы. Также, как мы узнали в конце «Бегущего в Лабиринте», он достаточно умен, чтобы взрослые использовали его как экспериментатора, работающего с другими подростками. С точки зрения компании ПОРОК, ищущей лекарство от зомби-вируса и проводящей бесчеловечные эксперименты над ребятами со стертой памятью, Томас – «капо», привилегированный заключенный в нацистских лагерях, который сотрудничеством с администрацией купил себе дополнительные месяцы или недели жизни. Томас избран не для великого героического деяния, а для эксплуатации во имя науки.

Как и положено подлинному, а не Избранному герою, Томас не следует предначертанной ему судьбе, а бунтует против нее. И он делает это дважды – до начала действия «Бегущего в Лабиринте» (некоторые подробности его тогдашней жизни можно узнать из «Испытания огнем») и после того, как ему стирают память. Героическое стремление к свободе для самого себя и для таких, как он, оказывается той частью его личности, которая не поддается стиранию и изменению.

При этом его единственной полезной для противостояния с ПОРОК суперспособностью служит его пытливый ум, мешающий ему безоговорочно принимать на веру все, что ему говорят «знающие люди». Преодолевая все препятствия, Томас докапывается до правды, поступает по совести и убеждает других следовать за ним. Он душевно растет и становится настоящим лидером, хотя у него нет менторов вроде Оби-Вана или Дамблдора. В лучшем случае хорошие взрослые, которые встречаются у него на пути в «Испытании огнем», не пытаются превратить его в лабораторный «овощ» – и на том спасибо!

Вот почему, хотя на счету Томаса меньше подвигов, чем на счету юного волшебника Поттера, в двух вышедших на данный момент сериях своих приключений он показывает себя большим героем, чем Гарри. Он сам выбирает свой путь, у него нет мощной группы поддержки, он почти ничего не получает на блюдечке с золотой каемочкой… И он заслуживает большего уважения, чем Поттер.

Другое дело, что противостоит он не абсолютному Злу, а организации, которая стремится спасти человечество, пусть и драконовскими методами. Но обсуждать эту сторону цикла «Бегущий в Лабиринте» можно будет лишь после выхода третьей картины, когда мы узнаем, чем закончится война Томаса и его союзников с ПОРОК. Вдруг они найдут компромисс, который устроит всех выживших?