Хан Соло против Индианы Джонса, или Почему Харрисон Форд — великий экшен-герой

Мало кто в детстве не играл в эту странную словесную игру, когда ты перебираешь разных людей и споришь, кто кого победит. «Я Сталлоне!» — «А я тогда Шварценеггер!» — «А я Джеки Чан!» Что любопытно, по большей части в этих воображаемых схватках участвуют актёры, а не их персонажи: Чак Норрис, тот же Джеки или, скажем, Ван Дамм всегда будут популярнее своих героев (у Шварца и Сталлоне есть Терминатор с Рэмбо, но даже они меркнут на фоне своих исполнителей). С Харрисоном Фордом совсем другая ситуация. Все знают Хана Соло и Индиану Джонса, но большинство детей понятия не имеет, кто их играет. Более того, им это абсолютно не надо — ведь герои Форда настолько, что ли, живые, что не нуждаются в наличии исполнителя. Исполнитель в них будто бы не подразумевается.

В этом его важная сила. Поэтому Харрисон, вероятно, один из величайших экшен-актёров XX века, никогда к этой славе не стремившийся. Он не великий каратист, вряд ли исполнит эффектный шпагат и точно не сможет справиться в рукопашную с десятком врагов. Его способности — какая-то особая житейская хитрость, изобретательность, ироничная ухмылка и умение не быть чересчур благородным, когда это надо. Проще говоря, Индиана, Декард и Соло всегда стреляют первыми, что бы там ни говорил Джордж Лукас.

Харрисон Форд в роли Хана Соло на кадре из фильма «Звездные войны: Эпизод 4 — Новая надежда»

Харрисону Форду сегодня 79, но он уже давно чувствует себя «самым старым» (уточняя между срок, правда, что всё ещё есть Клинт Иствуд и Уоррен Битти). Он был самым старым и в 1977-м, когда выходила «Новая надежда»: в 34 играл бок о бок с 19-летней Фишер и 25-летним Хэмиллом. Даже режиссёра Джорджа Лукаса он опередил на два года — и потому не стеснялся критиковать диалоги постановщика, крича со съёмочной площадки что-то в духе «такое дерьмо можно написать, а вот произнести его нереально».

Форд вообще любит быть прямолинейным. Когда его спрашивают, почему он вернулся к роли Хана Соло в новых «Звёздных войнах», он не пускается рассказывать, как ему захотелось вернуться к персонажу или как сценаристы классно переосмыслили героя. «Предложили много денег», — обычно отвечает Форд таким тоном, будто он и не собирался шутить. Что делает, конечно, его ответы ещё смешнее. Когда его спросили, что нужно новому фильму об Индиане Джонсе, чтобы он согласился в нём участвовать, Харрисон ответил: «Финансирование». Опять же без тени усмешки.

Харрисон Форд в роли Рика Декарда на кадре из фильма «Бегущий по лезвию»

Его, впрочем, сложно обвинить в меркантильности или излишней циничности. Дени Вильнёв, работавший с Фордом над «Бегущим по лезвию 2049», рассказывал, что на площадке Харрисон — горячо увлечённый своим делом человек, готовый и помочь, и предложить свои идеи, и просто упорно работать. Такая двойственность хорошо рифмуется с его персонажами. Тем же Ханом Соло, который может быть циничным и резким, но при этом всегда придёт на помощь в нужный момент, даже если в этом нет никакой для него выгоды. На «Я люблю тебя» он отвечает «Я знаю», но любить от этого не перестаёт.

Харрисон часто напоминает своих самых известных героев — такой же прямой, хлёсткий, с такой же не убиваемой временем харизмой. Но никто не скажет, что он играет самого себя (точнее, может, и скажет, но будет не прав): Хан Соло не похож на Индиану, они оба очень далеки от Рика Декарда. И это не говоря о десятке других непохожих ролей — от эпизодического появления в «Апокалипсисе сегодня» до номинированного на «Оскар» перформанса в «Свидетеле» Питера Уира. Форд не играет себя. Но он умеет быть собой на экране — когда это нужно персонажу.

Харрисон Форд в роли Рика Декарда на кадре из фильма «Бегущий по лезвию»

Он также способен и отказываться от привычных характеров, перестраивать себя с нуля, чтобы транслировать авторскую идею. В «Бегущем по лезвию» нет ни намёка на сардонического Соло. Декард — хрупкий и сомневающийся (сомнение — вообще, кажется, его главная черта), не ведущий, а ведомый, пешка в событиях, чей смысл он до самого конца полностью не понимает. Герой Форда тут находится в тени и мира картины, и антагониста в исполнении Рутгера Хауэра. Но не потому, что он «плохо» играет. А потому, что, напротив, делает всё правильно — выполняет ровно ту функцию, которую должен. Не все большие актёры на такое способны: какой-нибудь Уилл Смит вообще отказывается от ролей, когда чувствует, что он может оказаться не в центре внимания.

Харрисон Форд в роли Индианы Джонс на кадре из фильма «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега»

Сейчас Форд на пороге девятого десятка и снова играет Индиану Джонса — своего, пожалуй, лучшего персонажа (простите, фанаты «Звёздных войн»). Да и вообще самого важного героя из тех, что придуманы специально для кино: в качестве конкурентов с ходу вспоминается только какой-нибудь Джек Воробей, но тому ещё предстоит пройти жесткую проверку временем. Начиная с первой же сцены «В поисках утраченного ковчега» — где мы видим его сначала украдкой, деталями, в тени, и лишь потом, в ключевой момент, во весь рост и с хитрым лицом Форда, — Индиана навсегда застолбил себе место в мировой культуре. То, как Спилберг представляет этого героя, может сравниться только с появлением Джона Уэйна в «Дилижансе». Дальнейшая экранная жизнь отважного археолога и вовсе не может сравниться, в принципе, ни с чем.

Индиане мы прощаем и не самые удачные фильмы во франшизе, и проходной сериал. Спустя 40 лет продолжаем видеть его следы в популярных героях современности из других медиумов: Натане Дрейке или Ларе Крофт. Даже если в пятой части франшизы Джеймс Мэнголд не сможет показать ничего нового, мы расстроимся ненадолго: Индиана кажется тем персонажем, которого вообще невозможно разлюбить или убить (как в физическом, так и в каком-то метафизическом смысле). То же и с Фордом: он может сниматься не в самых лучших картинах или годами не появляться ни в чём достойном внимания. Но уважать его не перестанут. Даже если на все слова восхищения он будет отвечать всё той же ироничной ухмылкой и лаконичным «Я знаю».