Как «Одни из нас» превращают спойлеры в дурное предчувствие для тех, кто прошел игру?

Осталось всего два эпизода до финала «Одних из нас» — масштабной экранизации HBO масштабной видеоигры. Шоураннер Крэйг Мэйзин и геймдизайнер Нил Дракманн последовательно зарабатывают ачивку лучших адаптаторов от серии к серии, от недели к неделе. Впрочем, при ощутимом одобрении и высоких рейтингах публика все равно не единодушна в оценках. Одни стерегут канон вплоть до узоров на рубашке, другие удрученно заключают: я не держал в руках джойстик и постапокалипсисом вашим меня не удивить!

Как бы ни сокрушались новобранцы в рядах выживающих, нет никого страшнее фанатов на грани нервного срыва. Нил Дракманн уже был публично подвергнут остракизму после выхода второй главы The Last of Us: ожесточенное противостояние фанатов геймдизайнеру вроде бы поутихло, но угли костров воспламенятся вновь, когда сериал приблизится ко второму сезону. Проект HBO сейчас возможность реабилитации, индульгенция, возвращенный кредит доверия. Переход «Одних из нас» в другой медиум был лишь вопросом времени: будем считать, что сегодня лучший момент из возможных. Но именно сегодня до смерти хочется, чтобы все было иначе. Не по канону.

Нико Паркер в роли Сары на кадре из сериала «Одни из нас»

Они знают, что мы знаем

Самая взыскательная (и, по собственной оценке, преданная) аудитория пристально следит за тем, как ведет себя тот самый канон в ином измерении: кто-то с секундомером вычисляет хронометраж, подаренный Биллу и Фрэнку (Ник Офферман и Мюррэй Бартлетт), другие недовольны тем, что в напряженный момент целый эпизод отдали под DLC «Оставленные позади» (почти часовой флешбэк о заражении Элли и Райли), третьи спонсируют лукизм в комментариях. Пока зрители, не знакомые с игрой, тщательно оберегают себя от спойлеров и крепко зажмуривают глаза при виде роликов с прохождением, те, для кого путешествие Элли и Джоэла уже однажды (дважды, трижды, сотню раз) подходило к завершению, знают, что поезд на полной скорости несется в бездну. Самое страшное непременно случится: Джоэл поплатится жизнью, Элли останется совсем одна, вакцина не будет создана, человечество не спасти. Как бы ни хотелось пройти знакомый путь заново, с чистого листа, шоу HBO ни на секунду не дает забыть о грядущем финале. А пока казнь героев, которые полюбились заново (и еще сильнее), лишь откладывается.

Кадр из игры «Одни из нас: Часть 2»

Сериал (бес)сердечно рифмует моменты искренней радости с неминуемыми последствиями. Мэйзин и Дракманн сознательно ведут диалог со «своей» аудиторией, не только подмигивая зажигалками с лапкой-эмблемой Naughty Dog, футболкой Сары (Нико Паркер) и прочими милыми сувенирами из барахолки игры, но и больно давя на самые уязвимые места. В первой части во время верховой прогулки среди кампусов университета Колорадо Элли мимоходом признается Джоэлу, что хотела бы стать астронавткой, — трогательная реплика лишена предчувствия неотвратимой беды. Но в сериале химию сближения и восторженного обсуждения Салли Райд невозможно избавить от печати утраты. Впереди оазис старомодного семейного счастья — будут и динозавры, и полет в космос на день рождения Элли, но поход в музей во второй главе обречен остаться воспоминанием, которое никогда не повторится. Стоит только начать прокручивать флешбэк в голове, как Элли в сериале задается вопросом: а сработает ли вакцина? Обсуждение глобальной цели полностью разбивает ребяческую магию фантазии. Схожим образом работает «возвращение» Джоэла после ссоры в Джексоне — теперь проводником Элли в Колорадо станет Томми (Гэбриел Луна). В конюшне Джоэл говорит, что у Элли должен быть выбор, и острой иглой нёбо вновь царапает знание, что главное решение он примет за двоих и не поменяет убеждений даже годы спустя. В финальном диалоге второй игры Джоэл признается, что если бы выпал такой шанс, то он бы забирал Элли из операционной снова и снова — как это делают игроки, перепроходя The Last of Us.

Анна Торв в роли Тесс на кадре из сериала «Одни из нас»

Игра (особенно первая) по природе своей в водовороте бесконечной динамики так и оставляет спойлеры спойлерами. Жанр выживания, помноженный на импульс роуд-муви, даже в самые задумчивые и неспешные фрагменты остается линейным движением вперед — иногда вверх по лестнице на крышу, иногда вниз в подвал отеля, иногда через канализацию в обход, но игрок, Джоэл и Элли не прерывают путешествие навстречу финалу. Вероятно, счастливому: тому, где есть вакцина, отцовская любовь и паршивый кофе. Печальный кивок фатума фанаты углядели в последней сцене — Элли держится за те же пальцы, которых лишится в финале второй игры.

Сериал же петляет. Путешествие длиной в сотни километров и несколько жизней виляет между таймлайнов, координат и всячески не торопится приближать кульминацию. А потому та часть адресатов, что уже видели картину целиком, не чертят линию приключения, а собирают мозаику, пазл из знакомых фрагментов. Каждый заученный сюжетный поворот превращается в узор судьбы, а в репликах чудятся предзнаменования (конечно, дурные). Не посягая на вклад Шекспира в мировую культуру, можно лишь обратиться к схожим механизмам восприятия: у каждого есть те Ромео и Джульетта в кино (или на театральной сцене), за которых хочется болеть сильнее, чем за остальных, и слепо надеяться, что авторское прочтение не даст молодым влюбленным погибнуть, как Квентин Тарантино не позволил Шэрон Тэйт умереть от рук сатанистов.

Педро Паскаль в роли Джоэла на кадре из сериала «Одни из нас»

Вглядываясь в лица Педро Паскаля и Беллы Рамси, до безумия хочется, чтобы в этот раз все было по-другому. Фактура личностей меняется, уровень насилия снижен, поверить в грехи, которые Джоэл и Томми должны искупить, сложнее, если раз в минуту черепушки NPC не разлетаются кровью по экрану. Дракманн и Мэйзин слишком хорошо знают, что делают и какие глаза «на них» смотрят: каждый новый эпизод авторы предлагают зрителям пилюлю горькой веры в то, что катастрофу можно остановить. Сериал дразнит наивной возможностью спасти Сэма (Кейвон Вудард) — Элли прижимает к укусу мальчика свой открытый порез, и на секунду (на две или целый час, если нажать на паузу) хочется, чтобы ей удалось. Чтобы иммунная кровь вот так просто сработала, попирая законы биологии и правила заражения. Просто случилось чудо. Но как, если в этот раз даже нельзя схватить джойстик и вовремя всадить нож в шею щелкуна?

Dead Man Walking

Отсутствие интриги убивает нерв истории. Уверенность в завтрашнем эпизоде нивелирует вовлеченность в драматургический рисунок. Но Дракманн и Мэйзин почти насильно привязывают зрителей к Элли и Джоэлу — и новичков, и ветеранов бойни с кордицепсом.

Белла Рэмси в роли Элли на кадре из сериала «Одни из нас»

В сценарном ремесле есть троп Dead Man Walking — живой мертвец, приговоренный к казни, персонаж, сцены которого сочтены, и отметину злого рока видно невооруженным глазом. Часто на героическую гибель обречен полицейский, который вот-вот выйдет на пенсию, или добродушный прохожий, застрявший там, где не следовало. «Одни из нас» проводят целый парад мертвецов: Сара, Тесс, Фрэнк, Генри и Сэм, Райли, Джоэл — каждый из них обречен превратиться в воспоминание слишком быстро. Но механизм зрительской защиты не срабатывает, и из серии в серию не удается не привязываться к тем, кого не спасти. Формальные персонажи-функции, проводники по истории перед смертью получают львиную дозу жизни: румяная витальность заставляет поверить в то, что кому-то из них удастся вырваться из лап фатума.

Пока Джоэл находится в невесомости между двух смертей, моральной после гибели Сары и физической — кровожадной расплаты за спасение Элли. В игре Джоэл погибает сотни раз — в зависимости от навыков геймеров: у кого-то чаще, у кого-то реже. Но в ключевой момент нет ни единого рычага для защиты (кто не кричал во время прохождения: дайте мне кнопку! Дайте мне пистолет, и я выстрелю!). Повлиять на исход шоу шансов еще меньше, но с каждым эпизодом Педро Паскаль играет все более человечного и уязвимого мужчину: Джоэла на экране отчаянно хочется спасти. И пока не начались последние два эпизода, где-то внутри теплится ощущение, что получится. Джоэл изменился, пусть изменится и кармический рисунок его судьбы. В конце концов у авторов перед нами должок за смерть Билла.

Белла Рэмси в роли Элли на кадре из сериала «Одни из нас»

Но шестеренки драматургической машины уже запущены. Дракманн полагается всей душой на силу рефренов: в прологе Джоэл несет Сару на руках, в кульминации в больнице мужчина точно так же держит Элли, но в этот раз не позволяет девочке умереть. Зеркалом его борьбы становится противостояние Элли: вспоминая смерть лучшей подруги, она спасает Джоэла от той же участи.

Сериал HBO — монументальная работа над белыми пятнами в полотне оригинала, мастерский пример драматургического сложения: на кости знакомой истории наращиваются сценарные мышцы. Едва ли Дракманн откажет себе в новой трагической рифме. В первой серии, Сара просит отца поклясться, что тот принесет торт на следующий день, и Джоэл отвечает: «Своей жизнью». Вероятно, в финале фраза прозвучит снова. Элли потребует клятвенно подтвердить, что Джоэл не врет о встрече со Светлячками: верить в то, что Джоэл вновь не ответит «своей жизнью», совсем не выходит. Особенно зная, что он сдержит слово.

Педро Паскаль в роли Джоэла на кадре из сериала «Одни из нас»

Но каждую тщательно выписанную деталь хочется яростно опровергать и отбрасывать, распугать всех овец с пастбища на луне, сбежать в другую вселенную, где Элли не увидит смерть Джоэла. А пока начало конца не наступило, у нас еще целая неделя, чтобы зажмуриться и изо всех сил надеяться, что в этот раз у Элли и Джоэла все будет по-другому.