Лесная братва

Утренний туман рассеялся, и на смену ему пришел типичный для английской сельской местности летний день (ливень начался позже). Рассел Кроу и Ридли Скотт оглядывали место съемок своего триумфального творения, «Гладиатора». Сегодня, десятилетие спустя, эта холмистая долина стала одной из ключевых локаций в их новом киноприключении под названием «Робин Гуд». У Скотта наверняка был соблазн приказать своей немалочисленной армии – отряд Робина из 400 воинов и еще 1200 статистов – «устроить здесь ад» в стиле «Гладиатора». Либо он мог оставить это Кроу, который отдавал такой же приказ на том же самом месте в поворотной для своей карьеры роли Максимуса, – яростная, надрывная игра принесла ему тогда «Оскар».

Но время не стоит на месте. Кроу теперь Робин Лонгстрайд, закаленный в крестовых походах ветеран, с боями прорывающийся через Францию в свою любимую Англию. Он застает родную страну на грани банкротства, порабощения и гражданской войны, управляемую кучкой аристократовтранжир, ведущих народ к голоду и анархии. Прежде чем начнутся финальные титры, он станет Робином Разбойником, будет выпущено множество стрел, а ряд правящих особ на своей шкуре убедится, что лучше не связываться с Робином Гудом и его ребятами.

«Существовал ли он на самом деле, или это только миф? – размышляет Скотт. – Меня всегда занимал этот вопрос. Когда Рассел спросил меня, не хочу ли я снять фильм про Робина Гуда – не знаю, может, это чисто мужское, – но у меня уши навострились, и я подумал: “Черт возьми, и правда, отличная идея!”» «Робин – это парень, который стоит за правое дело. Местами он, наверное, даже слишком правильный, но кроме того он еще и умелый боец, а это беспроигрышная комбинация. И если посмотреть на то, что снимали до нас… ну, не будем слишком ударяться в критику, но к этой истории явно требовался новый подход. И мы его определенно нашли».

Понятно, впрочем, что по возвращении в лес Борн, что неподалеку от Фарнхама, они не сразу приступают к работе, а сперва предаются воспоминаниям о былых временах. Скотт любит это место.

«Очень сильно, – говорит он. – Лес отлично послужил нам. Вернуться сюда – непередаваемое удовольствие. Мы с Расселом стояли вот на этом месте и думали: “Господи, ведь здесь у нас завязался разговор о птице на дереве” – первое, что мы сняли в “Гладиаторе”. На горе, где раньше стояли палатки Марка Аврелия, у нас теперь французский замок, а снимали мы на поле битвы в низине».

Сравнений с «Гладиатором» не избежать. И Кроу, и Скотт придерживаются мнения, что если «Робин Гуд» повторит успех своего предшественника, то в таких сравнениях не будет ничего зазорного. В конце концов, большинство попыток повторить стиль «Гладиатора» – динамичную смесь реальных исторических событий, вымысла и обилия экшна – оказалось провальным. «Совершенно верно. Так что теперь они представляют, каково это – снять подобную картину, – говорит Кроу. Как и десять лет назад, при создании “Робина Гуда” съемочную группу ожидали трудности. – Обстоятельства не благоприятствовали нам ни тогда, ни сейчас. Но каждый день ты просыпаешься с одной и той же мыслью: “Сегодня я сделаю что-то особенное”. И если таких особенных дней достаточно много, в результате получается фильм, на который не жалко потратить время».

Сходство «Гладиатора» и «Робина Гуда» не ограничивается только местом съемок. Путь обоих фильмов к экранам кинотеатров был тернист, и оба испытывали нервы создателей на прочность: сценарии переписывали чуть ли не каждый день, даже прямо во время съемок. Но, судя по всему, и режиссеру, и исполнителю главной роли такие испытания по душе. Как они обсуждают съемки одной из ключевых боевых сцен фильма на полуторакилометровом пляже в Пемброкшире! С горящими глазами, бурно жестикулируя, они вспоминают свои яркие впечатления: 1000 статистов в костюмах, 130 всадников, включая Кроу, атакуют врага на песчаном берегу, из суден-перевозчиков высаживаются отряды французских солдат – представьте себе открывающую сцену из «Спасти рядового Райана», только в Средние Века, – и все это под небом, темным от тучи стрел.

«Я не жалуюсь, потому что люблю все это, – говорит Скотт, которому никак не дашь 72, настолько он бодр и энергичен. – Но меня беспокоили сцены, которые мы снимали в Уэльсе. У нас там было море, были рыцари в кольчугах и с копьями, со стрелами, верхом на лошадях, были судна-перевозчики – в общем, сущий кошмар, потому что море никогда не стоит на месте. Пляж великолепен, но линия прибоя все время подступает или отступает, освещение тоже меняется, нельзя поймать два одинаковых состояния. Кричишь “Поехали!”, судна подходят к берегу, скачут всадники, в воздух взмывают стрелы, и ты кричишь “Снято!” – и теперь тебе нужно, чтобы судна отошли обратно, но они не могут, потому что зарылись дном в этот чертов песок… И приходится ждать, пока вода поднимется и отнесет их от берега».

Либо, если вы Ридли Скотт, можно толкать их своими руками. «Представьте, что у вас в кадре мотается эта семитонная баржа, – смеется Кроу. – А он залезает в воду чуть ли не по шею, начинает пихать эту баржу и орет через плечо: “Эй, чего вы ждете?” И к нему бегут еще пятьдесят парней. Когда ввязываешься во что-то столь грандиозное, всегда лучше, чтобы твой фельдмаршал был именно таким. Чтобы вдохновлял на подвиг личным примером». Съемки фильма столь эпического размаха сопряжены с определенными рисками. Здесь в Пемброкшире снимают эпизод, где по сюжету Робин ведет свою банду на сражение с войсками французского короля Филиппа, которые высаживаются в городе Дувр. Знаменитые белые скалы добавили с помощью компьютера – это одна из почти тысячи компьютерных вставок в фильме.

«Это смесь анархии, насилия и адреналина, – восхищается Кроу. – Ты капитан кавалерии, за тобой во весь опор несутся 130 лошадей, и вот вы врезаетесь в живой щит из 500 пехотинцев, и затем следуют семь-восемь схваток. Все должно происходить в свое время – если замедлишься, то скачущий позади впечатается в твою задницу, а если ты при этом стоишь в первом ряду и совершаешь такую ошибку, то страдают все, кто скачет за тобой, – так что промахи тут недопустимы. Были ли у нас травмы? Кажется, человек пятнадцать унесли с поля. Некоторых из них положили в больницу, но я думаю, что у них все в порядке. Напряженные съемки, да».

Дамы и господа, встречайте «Робина Гуда» в стиле «Рида и Расса». Забудьте трико и островерхие шляпы с перьями и приготовьтесь к грязи, саже, крови, политическим интригам и козням французов. Здесь, конечно, не обошлось без романтической линии, но даже Мэрион – или леди Локсли, как правильно называть героиню Кейт Бланшетт, – надевает шлем, обнажает меч и стреляет из лука. «Я была в своем трейлере, готовилась к первому дню, и тут Ридли мне говорит: “Да, кстати, тебе нужно будет выпустить вот эту горящую стрелу”, – вспоминает Бланшетт. – И я такая: “Ну ладно”. У меня был 45-минутный урок стрельбы из лука, и как новичку мне, конечно, повезло: я выстрелила, стрела попала прямо в цель, и там что-то взорвалось. Такой выход на съемочную площадку мне очень понравился». Запустить «Робина Гуда» в производство никак не удавалось: сначала были проблемы со сценарием, потом угроза актерской забастовки. Некоторые считали, что на этом процесс завершится. Но несмотря на эти проблемы, на изнурительные съемки с бюджетом около $200 миллионов, на изменения в актерском составе (Бланшетт заменила Сиенну Миллер), Скотт считает, что оно того стоило.

«Если я вкладываюсь в какую-то идею, то иду до конца. И вот, когда я уже довольно плотно занимался фильмом, у нас возникла проволочка с этой забастовкой. Студия нервничала, потому что проект недешевый, и боссы решали, стоит ли его вытягивать. Мы застряли в этом подвешенном состоянии, и работать я не мог, что очень угнетало. Пару раз меня посещали мысли, что дело не выгорит, – слишком уж много замешано денег и политики. Но мы справились, и получилось довольно зрелищно».

Режиссер особенно доволен оскароносной Кейт Бланшетт, Мэрион в ее исполнении отлично подходит Робину Рассела Кроу. «Знаете, Сиенна – замечательная девушка, но у них с Расселом – заметная разница в возрасте, и мы подумали: “А не слишком ли она молода для него?” И хотя она замечательная актриса, нам не хотелось женить Робина Гуда на Мэрион, которая годится ему в дочери, – надеюсь, Рассел не обидится на мои слова. Но с Кейт они смотрелись куда лучше, и к тому же с ней приятно работать, она настоящий профи». Через несколько дней после того, как съемочная группа вернулась из Пемброкшира, Кроу снова приглашает нас на площадку.

Снимают ночь в Ноттингеме: для сцены выстроена настоящая средневековая деревня с жилыми домами, церковью, таверной и кузницей. Кроу греет руки над костром, ожидая, пока его позовут для съемки сцены танца с Мэрион на площади. С Бланшетт сейчас работает гример. Двое из ребят Робина – Кевин Дьюранд (Малыш Джон) и Скотт Граймс (Уилл Скарлетт) подбадривают третьего, Алана Дойла (Аллан А’Дэйл), который игра ет на лютне.«Хотите, сбацаю “Stairway to Heaven”?» – шутит Дойл. Сотни статистов, все в костюмах XII века, ждут, пока их расставят по местам. К нам подходит режиссер, чтобы немного поговорить перед сценой со своим главным актером, и они вместе жмутся у костра. На Кроу поношенные кожаные сапоги, замызганные коричневые штаны и зеленая туника из мягкой ткани. Скотт, одетый по походной форме – ботинки, джинсы из грубой ткани, ветровка, – смеется над шуткой Кроу. Говорят, что между ними двумя нередко возникали разногласия. Но творческая истина у них всегда рождалась в споре, говорит Скотт.

«Так уж мы работаем. Рассел мне как-то сказал: “Согласись, такой у нас стиль работы”. На что я ему ответил: “Да, пожалуй, но ты же знаешь, что все могло бы быть гораздо проще…” Но так уж выходит. Знаете, чтобы работать с Расселом, нужно быть хорошо подготовленным. Впервые мы с ним встретились на “Гладиаторе”, и я думал, что он просто сидел и пропускал мимо ушей мою болтовню, терпеливо ожидая, пока я наконец заткнусь. Но нет, он слушал, причем очень внимательно. И в ответ я слушал его, потому что Рассел – невероятно умный человек, он всегда начитан по тому материалу, над которым работает, и на каждый счет имеет свое мнение. С ним непросто идти на дело – но это пятое наше совместное предприятие, и получается пока неплохо».

«Гладиатор», «Хороший год», «Гангстер» и «Совокупность лжи» – все эти фильмы укрепляли их творческий союз, и какими бы натянутыми ни становились отношения между ними, они никогда не разрывались. На новом проекте Кроу также выступает в качестве продюсера, но он утверждает, что это не повлияло на рабочий процесс. «Может быть, он ждал, что я буду помогать студии его приструнить. Но это не так. Я здесь ради Ридли. Безусловно, я крайне благодарен им за то, что они фактически оплачивают все это: ребята, спасибо вам огромное. Я не остаюсь в долгу: я отплачиваю тем, что вкладываю душу в свою работу, ежедневно. Но работаю я на Ридли. Он режиссер, а фильм – это средство самовыражения режиссера».

Возможность понаблюдать за работой тандема была у Кейт Бланшетт, и она делится с нами соображениями о том, в чем секрет успешного сотрудничества «Рида и Расса»: «О, они прямо как Джордж и Марта, – смеется она, имея в виду мультфильм про друзей-бегемотиков, которые постоянно ругаются. – Но они просто обожают друг друга. Когда они спорят о чем-нибудь и один выигрывает, второй говорит: “Ничего, я выиграю в следующий раз…” Это неправда, что сотворить что-то стоящее можно только при согласии всех участников. Если у вас разные точки зрения, то вы сталкиваетесь друг с другом, – и ваши точки зрения сталкиваются, и это порождает определенную энергию, которая выплескивается на экран». Каркасом сюжета «Робина Гуда» у Скотта являются реальные исторические события. «Мне кажется, что это всегда выигрышный вариант.

Существует множество историй про Робина Гуда, в которых непонятно, чем плох шериф Ноттингемский, или, например, король Джон. В них нет понимания а) экономики, б) политики, и вообще чего-то, что придает событиям смысл. А мне всегда хочется докопаться до сути. Хороший пример – “Гладиатор”, где мы шаг за шагом восстановили последние дни правления Марка Аврелия и включили в историю вымышленного персонажа по имени Максимус. Здесь мы делаем то же самое. Я подумал, что логичнее всего было бы начать с вопроса “Почему в королевстве творится беспорядок и откуда такие высокие налоги?” Ричард творил “добро” в Святой Земле последние десять лет, вдоволь навоевался, но в результате оставил страну на грани банкротства». Лонгстрайд и его верные боевые товарищи возвращаются из Франции, чтобы передать корону убитого короля Ричарда его наследнику, принцу Джону (Оскар Айзек). Затем он отправляется на север, в Ноттингем, чтобы выполнить обещание, данное им умирающему сэру Роберту Локсли: передать меч рыцаря его отцу в исполнении Макса фон Сюдова. Прибыв туда, он встречает Мэрион, которая теперь владеет богатыми землями, лакомым куском для местных баронов.

Притворившись сэром Локсли, Робин помогает Мэрион отстоять свою собственность. Лонгстрайд оказывается вовлеченным в политические хитросплетения, где постоянно меняется расклад сил: бароны на севере угрожают восстанием, с юга готовит вторжение Франция, а новый правитель король Джон вводит еще более драконовские меры против собственного народа. Робину открываются тайны о собственном прошлом и об отце, который умер, когда ему было всего шесть лет. Так он встает на путь своего предназначения.

«Если проследить историю Робина Гуда, – а я посвятил изучению этого вопроса немало времени, – то корни ее уходят более чем на тысячелетие назад. Это, возможно, одна из самых древних вымышленных историй, рассказанных на английском, – говорит Кроу. – Ее пересказывали как балладу, легенду; политики и Церковь использовали ее как инструмент, но мы пытались сделать нечто иное. Центральная идея – грабить богатых и отдавать их добро бедным – осталась прежней, но суть в том, как достигается эта цель. В нашей истории мы старались представить это скорее как метафору, а не в виде “На тебе десять золотых, купи себе овцу и живи припеваючи”. Мы показываем, как Робин пытается дать простому народу часть прав и свобод монархии и аристократии».

Кроу любит этот миф с детских лет. «Мне кажется, не только мне – всем нравится думать, что есть кто-то, кому не наплевать на других. Что в угнетаемом обществе кто-то поднимется против тиранов». Ни режиссер, ни исполнитель главной роли не распространяются на тему многочисленных телеи киноверсий, предшествовавших их творению.

«Я смотрел их, и, сказать по правде, мне нравится Мэл Брукс (“Робин Гуд: Мужчины в трико”), – говорит Скотт. – Это была чертовски хорошая работа, по-настоящему смешная, а идея с дракой на бревне просто великолепна. Но если сравнивать, то мы по большей части работали на другом уровне».

Когда Скотт уже занимался монтажом фильма, студия Universal, глядя на растущие сборы «Аватара», предложила ему выпустить 3D-версию «Робина Гуда». «Я показал им на небольшом отрывке, как это приблизительно будет выглядеть, и сказал: “Надо делать 3D. Мы сможем, 3D-версия будет готова к маю…” Они долго обдумывали и в итоге решили отказаться. По-моему, они неправы. По-моему, 70 процентов хронометража в “Аватаре” – 3D, сами прикиньте. Но у нас все нормально, фильм хорош и так. Думаю, вам понравится»… Может быть, стоит оставить трехмерность для сиквела. В отличие от «Гладиатора», где Максимус погибает, Робин Гуд может вернуться. «Не то чтобы мы стремились к этому, – говорит Кроу. – Но персонажу есть куда двигаться дальше. Так что да, не исключено, что Робин еще возьмется за свой лук. Посмотрим».