Лучшие тусовки — у нас в храме: рецензия на фильм «Божественная любовь»

В Бразилии будущего религиозное окончательно слилось со светским: законы Христа стали обычной бюрократией, а моногамная молодёжь воспевает Бога на танцполе вместо приходских скамеек. В этом мире Жоана пытается сохранить затухающую любовь — у неё с супругом никак не получается завести ребёнка, а врачи после всех процедур и исследований предлагают уповать на Всевышнего. Что Жоана, собственно, и делает, а в свободное время пытается завоевать любовь Бога, помогая другим парам в сложной ситуации — желающих развестись супругов она водит в радикальную религиозную общину, использующую сексуальные практики ради сохранений семей.

Габриэль Маскаро — художник, фотограф, а теперь и главный социальный поэт бразильского кинематографа — в 2015-м победоносно прошёлся по фестивалям со своим «Неоновым волом», пасторальной картиной о человеке, пытающемся идти в ногу с вечно меняющейся страной. Уже там он плотно связывал личную драму маленького героя с глобальными политическими сдвигами, ставил абсолютный знак равенства (ну или как минимум сопряжения) между индивидом и обществом. Спустя четыре года Маскаро вернулся к высказыванию, теперь в куда больших масштабах: его «Божественная любовь» — совершенно модернистская антиутопия, не скрывающая смыслы за сложносочинёнными метафорами.

Метафорика Маскаро, напротив, прямая, почти ренессансная, с чуть ли не декамероновским подтруниванием над религией: в его мире часовни давно перешли в режим drive-in, вместо церковных служб — кислотные рейвы, вместо хоровых госпелов — прилипчивые поп-гимны. «Божественная любовь» не стесняется библейской символики и открыто эксплуатирует её сакральность — значительная часть эффектности фильма как раз в том, что он безо всякого подобострастия, но и без малейшей злой усмешки заявляет о себе как об истории новой Девы Марии, готовящейся дать миру второго Мессию (которого, как когда-то и первого, мало кто ждёт). Маскаро ироничен, да, но его ирония меланхолична и потому совсем не претенциозна — через христианские мотивы и гипертрофированные социальные беды он исследует проблемы, важные здесь и сейчас, строит актуальную карикатуру — настолько точную, что смеяться над ней не очень-то и хочется.

Сцены, которые другой бы поставил скетчево-комично, он помещает в статичные кадры, в холодный безжизненный неон, обнажает саму суть социальной механики, а не смеётся над её внешними проявлениями. Маскаро в своих наблюдениях вообще очень спокоен: в «Божественной любви» нет ничего «сверх», тут даже страстная эротика и шокирующая детальностью сцена родов поданы предельно отстранённо. Как, впрочем, и нужно истории о мире, в котором секс, как и всякие проявления личной жизни, стал лишь скучной обязанностью.

В своём дистопичном портрете Бразилии будущего «Божественная любовь» — кажется, впервые за долгое время в жанре — опирается не столько на наследие великой троицы Оруэлл-Хаксли-Замятин, сколько на естественные процессы её родного хронотопа. Мир Маскаро не мог существовать в абстракции: это конкретное высказывание о конкретных проблемах конкретного места, лаконично обёрнутое в убедительную семейную драму. В этом смысле «Божественная любовь» очень близка к «Паразитам» — при всей разнице в творческих решениях, динамике и жанровых элементах (или их отсутствии), инструментарий обоих фильмов удивительно схож: в центре тут та же большая метафора, умело сведённая из «глобального» в «камерное».

С 22 августа в кино.