Рецензия на фильм «Жена смотрителя зоопарка»

Когда в 1939 году в Варшаву входят немецкие войска, директору городского зоопарка Яну Жабинскому (Йохан Хелденберг) и его жене Антонине (Джессика Честейн) приходится смириться с новой властью. Вскоре нацисты вывозят из заведения всех ценных животных и уничтожают тех, кто не нужен берлинским зоологам. Тем временем в Варшаве создается еврейское гетто, куда переселяют лучших друзей Жабинских. Однажды зоологам приходит в голову, как помочь евреям и удержать зоопарк на плаву. Они предлагают нацистам создать в опустевшем заведении свиноферму, чтобы у солдат всегда было свежее мясо. Жабинские завозят из гетто пищевые объедки на корм животным, и это позволяет тайно, под грудой очисток, вывозить на свободу еврейских женщин и детей. Некоторых из них зоологи прячут у себя дома, прямо под носом у нацистского ученого Лутца Хека (Даниэль Брюль), который проводит в Варшаве зоологические эксперименты.

Ян и Антонина Жабинские – реальные люди, героически спасшие от холокоста около 300 человек, и память о них должна жить в веках. Но это не значит, что фильм об их подвиге можно поставить рядом с такими достижениями военного кино, как «Список Шиндлера» или «Пианист». В то время как эти ленты пробирают до глубины души, «Жена смотрителя зоопарка» лишь информирует зрителей о том, чем занимались Жабинские. Это полезно, но не более того.

Начать разбор «Жены» стоит с того, что она зря фиксируется на героине Честейн. Да, лента основана на документальном исследовании, которое, в свою очередь, базируется на книге воспоминаний пани Жабинской. Но из фильма ясно, что Жабинские геройствовали вместе и что Ян сильнее рисковал, когда лично вывозил детей из гетто, а позднее сражался с нацистами как партизан. Фильм о Жабинских должен был либо уделить супругам равное внимание, либо сконцентрироваться на Яне. Картина же новозеландской постановщицы Ники Каро («Северная страна», «Оседлавший кита»), кажется, исходит из того, что женщины важнее просто потому, что они женщины.

В истории Второй мировой войны были «сольные» женские подвиги. Не лучше ли было снять кино о Зое Космодемьянской, чем оттеснять на второй сюжетный план бедного Яна Жабинского, которым ничем не заслужил такое отношение к себе? Впрочем, это вопрос риторический. «Жена» снималась как подчеркнуто феминистское кино, и лента не выполнила бы свою идеологическую задачу, если бы прославила героиню, не «опустив» попутно мужчин. Будь то пан Жабинский или Лутц Хек, который предстает не только убежденным нацистом, но еще и мерзким мужчиной. Хотя и не таким подонком, каким обычно оказываются в кино офицеры СС.

Обычно мы хвалим фильмы за психологическую сложность персонажей, но в «Жене» мы похвалить образ Лутца не можем. В контексте ленты Хек предстает единственным воплощением нацизма (других значимых немецких персонажей на экране нет), а такой человек должен быть исчадьем ада, смертельно опасным для героев. Иначе нет ощущения, что персонажи рискуют каждую секунду, когда укрывают евреев. Да, умом мы, зрители, понимаем, как опасно то, что делают Жабинские и их сподвижники. Но опасность не брызжет с экрана, потому что Хек вызывает скорее гадливость, чем ужас. Даже в драматичной концовке фильма Лутц кажется интеллигентом в чужой форме, а не настоящим офицером СС.

Фильм не складывал бы все яйца в корзину Хека, если бы на всем протяжении повествования изображал ужасы оккупации и холокоста. Когда злодействует целая армия, нет нужды выделять одного мерзавца. Однако «Жена» получилась удивительно мягким, почти детским кино, которое всего два-три раза погружает зрителей в кошмар военного времени. Основное действие развивается в уютном особняке Жабинских на территории зоопарка, где супруги создают своим «гостям» максимально комфортные условия. Конечно, поступают они совершенно правильно. Но смотреть на то, как Антонина играет детям на фортепиано и дает им погладить кролика, не слишком интересно и не особенно образовательно. И, повторимся, не так драматично, как должен выглядеть фильм о героях подполья.

Может быть, картина компенсирует недостаток внешнего действия действием внутренним? Нет. В отличие от Шиндлера, который начинает как циничный делец и постепенно становится практически святым, Жабинские перерождение не проходят, потому что в нем не нуждаются. Антонина еще до войны демонстрирует свою доброту и заботливость, когда ухаживает за животными, и она ведет себя точно так же с людьми во время холокоста. Она ни разу не борется с искушением все бросить и перестать рисковать ради других. Аналогично ведет себя ее муж, чуть менее эмоциональный, но столь же добросердечный. Не меняется по ходу ленты и Хек.

В общем, кино у Каро получилось нужное и сентиментальное, но не занятное, не глубокое и не особенно страшное. Игра Джессики Честейн убедительна, но на «Оскар» не тянет (для чего еще звезды берутся за такие постановки?), а об остальных звездах ничего особенно хорошего или плохого не сказать. Они просто адекватно подобраны. Также вполне адекватно воссоздана атмосфера 1940-х. Но для голливудского кино это норма, которая не требует громкой похвалы.

С 13 апреля в кино.