Любимое кино. Матрица

С тех пор как люди научились мыслить, нас волнует вопрос: «Что управляет нашей жизнью?» Чистая случайность? Научная закономерность? Божья воля? А может быть, гигантский компьютер, поработивший наше сознание? Еще полвека назад такое трудно было представить, а тридцать лет спустя «виртуальная тюрьма» стала притчей во языцех благодаря всемирному успеху киберпанковского блокбастера – возможно, лучшего в своем жанре. Превосходная картина братьев Вачовски вышла в 1999 году. Она называлась «Матрица».

Прежде чем перейти к рассказу о создании «Матрицы», стоит сделать важную ремарку. Мы знаем, что сейчас Вачовски формально сменили пол и что они требуют, чтобы их считали сестрами и именовали «Лана» и «Лилли», а не «Ларри» и «Энди». Но так как это случилось в 2010-х, спустя годы после выхода «Матрицы», то в нашем повествовании мы будем по старинке называть их «братьями» и использовать те имена, под которыми Вачовски прославились. В истории не разобраться, если переписывать ее в соответствии с тем, что случилось позже.

Когда старший Ларри и младший Энди были маленькими, они постоянно участвовали в оргиях. Не подумайте плохого – семья Вачовски была самой обычной и добропорядочной. «Оргиями» в ней назывались многочасовые походы в кино. В Чикаго, где Вачовски жили, в кинотеатрах можно увидеть не только свежие ленты, и семья по выходным развлекалась, посещая подряд два, а то и три сеанса нового и старого кино. При этом старшие Вачовски не обращали внимания на предупреждающие рейтинги и водили детей на любые картины, для какого бы возраста они ни предназначались.

Дети не всегда наследуют родительские хобби, но с Ларри и Энди это случилось. Они стали заядлыми поглотителями всего снятого и написанного, причем со временем их начали интересовать как развлекательные, так и глубокие произведения, вплоть до философских трактатов. Поначалу, впрочем, их главной любовью были комиксы, и ребята еще в школе начали сочинять и рисовать истории в картинках. Также они были членами театрального и телевизионного кружков, причем занимались техническим обеспечением, а не выступлениями на сцене и перед камерой. А когда братья познакомились с настольными играми цикла Dungeons & Dragons, они быстро стали их преданнейшими фанатами. Порой они с друзьями все выходные проводили за игрой, прерываясь лишь для короткого перекуса.

У интереса братьев к вымышленным мирам была психологическая подоплека – прежде всего для Ларри, который еще в школе понял, что не такой, как другие мальчишки. Порой над ним издевались из-за того, как он выглядел и как себя вел, бегство в иные реальности стало естественным выходом из положения. Энди же в дуэте был ведомым. Ларри генерировал сумасшедшие и завиральные идеи, а практичный и основательный Энди придумывал, как их реализовать.

После окончания школы братья разъехались по колледжам, но надолго не расстались. Оба не доучились до диплома, так как обнаружили, что то, что им объясняют на лекциях, они уже либо знают, либо могут прочесть в библиотеке. А лишних денег на учебу у Вачовски не было.

Бросив вузы, братья воссоединились в Чикаго и открыли компанию по ремонту домов. Они не собирались провести всю жизнь с перфоратором и краскопультом, но это был заработок, на который можно было существовать в ожидании более престижного, творческого успеха. При этом Вачовски поначалу почти ничего не знали о ремонте, и они всему учились на собственном опыте, по мере получения заказов. Тем не менее братья излучали абсолютную уверенность в себе, и их все же нанимали.

Вачовски не были достаточно талантливыми художниками, чтобы заинтересовать своими комиксами крупные издательства. Зато они смогли в начале 1990-х стать сценаристами студии Marvel и работать над чужими проектами. В частности, они сочинили несколько выпусков паранормального комикса «Эктокид», придуманного создателем «Восставшего из ада» Клайвом Баркером. Главным героем цикла был 15-летний подросток, который правым глазом видел реальный мир, а левым глазом – параллельную паранормальную реальность, населенную сверхъестественными созданиями.

Параллельно с работой над «Эктокидом» братья попробовали себя в том, о чем давно мечтали, – в сочинении киносценариев. Их первый сценарий «Плотоядные» был трэшевым социальным хоррором о благотворителе-каннибале, который убивает богатых людей, чтобы их мясом кормить бомжей. Для голливудских продюсеров это была слишком шокирующая и провокационная идея, чтобы дать ей ход, но на Вачовски обратили внимание, и это помогло братьям продать их второй сценарий – триллер о конкурирующих киллерах «Наемные убийцы».

«Наемные убийцы» вышли в 1995 году в постановке Ричарда Доннера и с участием Сильвестра Сталлоне и Антонио Бандераса. Многие на месте Вачовски были бы безмерно счастливы – сценаристы порой десятилетиями безуспешно обивают пороги. Но братья были недовольны и разочарованы тем, что сценарий был переработан и что фильм, на вкус Вачовски, существенно уступил их замыслу. Поэтому братья решили, что быть сценаристами мало. Им нужен был режиссерский контроль.

К тому времени у Вачовски уже была написана первая редакция «Матрицы». «Плотоядные» и «Наемные убийцы» стали для братьев пробой пера, а свой третий сценарий Вачовски задумали как квинтэссенцию всего, что их увлекало и интересовало, – от традиционной мифологии до постмодернистских штудий и от восточных кунгфу-боевиков до западного киберпанка.

Термин «виртуальная реальность» был придуман во Франции для описания мира, в котором разворачивается театральное действие. Но с начала 1980-х это выражение прочно ассоциируется с компьютерной реальностью. Тогда же в моду вошел киберпанк – мрачная футуристическая фантастика, которая изображает мир мощных компьютеров, вездесущих сетей, киборгов и хакеров.

Ключевое слово здесь «мрачная». Киберпанк не верит, что технический прогресс делает людей счастливее. Наоборот, в киберпанке всеобщая компьютеризация порабощает человечество и играет на руку крупным корпорациям и тоталитарным государствам. Но она также предоставляет возможности для небольших групп бунтовщиков, которые умеют использовать технологии против «сильных мира сего». В киберпанковском мире хакер становится богом – или по крайней мере могущественным титаном, который восстает против богов.

Ясно, что это очень привлекательная фантазия для тех, кто не отождествляет себя с обычными героями – крепкими молодчиками с заколдованными мечами. В виртуальной реальности умный слабак становится громилой, не проводя годы в спортзале. И Вачовски, которые гордились своими энциклопедическими познаниями и еще не чувствовали себя «победителями в жизни», с удовольствием увидели своего нового супергероя в хакере, который орудует в компьютерном мире.

Когда братья однажды рассуждали по этому поводу, они увлеклись идеей «ультимативной теории заговора». Что, если весь мир вокруг нас – это компьютерная реальность, созданная разумными машинами, чтобы держать человечество в повиновении? В этом было что-то от «Терминатора» и от других фантастических историй (нечто подобное можно найти еще в довоенной западной фантастике), но прежде всего Вачовски вдохновлялись буддийским и постмодернистским видением мира как опасной иллюзии, которую нужно преодолеть. Впрочем, классическое христианство тоже не рекомендует уделять слишком много внимания «реальному миру», поскольку потустороннее Царство Божие для верующих должно быть куда важнее.

В религиозной мифологии человек, познавший истину, часто обретает паранормальные способности. На этом основаны многие восточные фэнтези-боевики и западные жития святых. Вачовски решили это использовать в своем фильме, чтобы сделать то, что им всегда очень хотелось сделать – соединить вроде бы несоединимые жанры. Вачовски считали, что границы между жанрами не нужны и что необычные сочетания жанров могут становиться событиями в киноискусстве.

В случае «Матрицы» они решили соединить киберпанк с гонконгским боевиком. Ведь в виртуальной реальности хакер может наделить себя любыми талантами, от блестящего владения карате до умения далеко прыгать и даже летать. Если окружающий мир – иллюзия, то его можно «взломать» и настроить по своему вкусу. Так что мозговитые персонажи оказываются суперменами, если действуют в компьютерном мире. Это, конечно, куда более эффектная визуализация хакерства, чем яростное нажатие на кнопки, которое обычно показывают в фильмах о компьютерщиках!

Решив, что они хотят включить в «Матрицу», Вачовски сконструировали картину на основе классического «мономифа» – многократно повторенного в мировой культуре повествования о героическом пути. Теорию мономифа выдвинул американский исследователь мифологии Джозеф Кэмпбелл, и выделенные им архетипичные стадии повествования и развития персонажа произвели впечатление не только на коллег ученого, но и на сценаристов. Мономиф стал для многих из них сценарным каркасом для создания захватывающих произведений. Так, Джордж Лукас не скрывает, что ориентировался на мономиф, когда сочинял «Звездные войны». И если сравнить «Матрицу» и «Войны», легко найти сюжетные параллели.

Вообще, источников вдохновения у Вачовски было много, начиная с Нового Завета и заканчивая «Алисой в Стране чудес». Существенной творческой подпиткой для братьев стали японские аниме-фильмы – прежде всего культовый «Призрак в доспехах» Масамуне Сиро и Мамору Осии, изобразивший киберпанковский мир, в котором стирается грань между киборгизированными людьми и разумными компьютерами. «Призрак» – картина одновременно эффектная и философская, и братьям это очень понравилось. Вачовски стремились, чтобы их замысел тоже захватил и любителей ураганного экшена, и ценителей умного, заставляющего задуматься кино.

Из всех компаний, которым Вачовски разослали «Матрицу», сценарием заинтересовалась лишь студия Warner, ранее купившая и снявшая «Наемных убийц». Судя по всему, боссы не вполне поняли, что именно приобрели, и они согласились работать над «Матрицей» прежде всего потому, что хотели продолжить сотрудничество с Вачовски. Но у этого сотрудничества были пределы, и студия отказала братьям, когда те заявили, что хотят сами поставить «Матрицу». У Вачовски не было никакого режиссерского опыта. Как им можно было доверить масштабный и сложный проект?

Братья и сами понимали, что не стоит сразу нырять на глубину. Поэтому они сочинили куда менее амбициозный сценарий и заявили, что хотят дебютировать с камерным неонуаром, а уж потом взяться за «Матрицу». На такой вариант студия согласилась, но ее не устроило, что представленный Вачовски проект «Связь» был триллером с лесбийской изменой в центре сюжета. Братьям прямо сказали, что они должны превратить главную героиню – бывшую заключенную, которая заводит роман с девушкой мафиозного финансиста, – в мужчину. Но Вачовски наотрез отказались. Они хотели дебютировать с нестандартным кино, а не с банальным «любовным треугольником».

К счастью, братьев поддержал продюсер Дино де Лаурентис, с подачи которого Warner сняла «Наемных убийц». Де Лаурентис согласился профинансировать «Связь» (ее бюджет составил 6 миллионов долларов), и он предоставил братьям почти полную творческую свободу. В итоге уорнеровцы оказались правы – картина с участием Дженнифер Тилли и Джины Гершон не добралась до широкого проката и затрат не окупила. Но лента произвела хорошее впечатление на журналистов и голливудских профессионалов, и в Warner вернулись к вопросу о «Матрице».

Чтобы окончательно переманить инвесторов на свою сторону, братья решили показать, какое кино хотят создать. Вачовски наняли художников комиксов Джеффа Дарроу и Стива Скроса, которых знали по работе над «Эктокидом», и вместе с ними разработали детальнейшую, 600-страничную комикс-раскадровку картины. Это все равно было необходимо сделать, но обычно такая работа проводится после подписания контракта и оплачивается из бюджета картины, а не из кармана режиссеров.

Эффектная раскадровка сломила сопротивление Warner, и студия согласилась вложить в «Матрицу» 60 миллионов долларов. Продюсером ленты стал Джоэл Сильвер, ранее спродюсировавший «Наемных убийц», «Смертельное оружие», «Крепкого орешка», «Хищника» и многие другие знаменитые «мужские» ленты.

Пресс-материалы «Матрицы» уверяют, что Вачовски с самого начала хотели, чтобы главного героя – программиста Томаса Андерсона, также известного как хакер Нео – сыграл Киану Ривз. Однако это обычное рекламное спрямление углов. На самом деле вопрос об исполнителе роли Нео решался долго, и ни студия, ни Вачовски не получили актера, которого хотели увидеть на экране. Вачовски болели за Джонни Деппа (тот предпочел сняться в «Сонной Лощине» Тима Бертона), а студия примеривалась к Брэду Питту и Вэлу Килмеру. Также рассматривались кандидатуры Уилла Смита и Николаса Кейджа. Лишь когда со всеми ними не сложилось, роль получил Ривз.

По именам рассматривавшихся звезд хорошо видно, что у студии и Вачовски было разное видение Нео. Продюсеры ратовали за традиционно мужественного героя, а Вачовски считали Нео парнем с привкусом странности и «лузерства». В их сценарии Нео – развивающийся персонаж, который начинает свой путь слабым и ошарашенным, и «идеальный голливудский самец» на эту роль не подходил. Вспомним, кого взял Лукас на роль Люка Скайуокера. Ривз был вполне подходящим компромиссом – привлекательный, атлетичный, проверенный ведущими героическими ролями (прежде всего в «Скорости» и в «На гребне волны»), но все же не выглядящий как супермен и правдоподобный в роли скромного программиста с тайными амбициями. Также Ривз очень убедительно изображал ошарашенность.

Нео узнает, что живет в виртуальной реальности, благодаря Морфеусу – лидеру тех немногих людей, кто живет за пределами компьютерного мира и проникает в Матрицу для спасения порабощенного человечества. Морфеус сам некогда был порабощен и спасен, и с тех пор он сражается с машинами. У студии и Вачовски не было определенного видения того, к какой расе должен принадлежать этот персонаж. Нужно было лишь найти харизматичного актера, правдоподобного в роли физически мощного и напористого наставника. Рассматривались такие разные кандидатуры, как Гэри Олдман, Чоу Юн-Фат и Сэмюэл Л. Джексон. В результате роль получил номинант «Оскара» Лоуренс Фишберн – между прочим, первый темнокожий актер, сыгравший Отелло в мейнстримной голливудской ленте. Это случилось в 1995 году. Хотя, казалось бы, это должно было произойти намного раньше… Имя «Морфеус» (то есть «Морфей») Вачовски одновременно позаимствовали из античной мифологии и из культового комикса Нила Геймана «Песочный человек».

«Матрица» – не романтическая драма, но по жанровой традиции в ней есть вспомогательная любовная линия, связывающая Нео и Тринити («Троицу»), первую помощницу и главную сподвижницу Морфеуса. Очевидно, имя героини взято из христианской теологии. Студия надеялась пригласить темнокожую поп-звезду Дженет Джексон, но та была слишком занята другими проектами. Благодаря этому карьерный шанс получила малоизвестная канадская актриса Кэрри-Энн Мосс. Так как она не была звездой, ее прослушивание включало интенсивное трехчасовое физическое испытание, дабы удостовериться, что она справится с боевыми сценами фильма.

В Матрице главным врагом героев оказывается безжалостный «агент Смит» – персонифицированная разумная программа, которая выдает себя за американского федерального агента и охотится на тех, кто может поставить под удар существование виртуального мира. Для Смита это вопрос выживания, ведь Матрица использует людей как батарейки для питания компьютерных систем. Так что Смит очень серьезно относится к своей работе.

Вачовски предлагали эту роль Жану Рено из «Леона», но француз отказался на время съемок переезжать в Австралию, где картина снималась. Поэтому роль получил англо-австралийский актер Хьюго Уивинг, до «Матрицы» преимущественно известный по политкорректной трагикомедии «Приключения Присциллы, королевы пустыни». После «Матрицы» он блеснул во «Властелине Колец». По признанию Уивинга, он вдохновлялся манерой речи Ларри Вачовски, когда разыгрывал велеречивые монологи Смита, любящего поболтать со своими жертвами.

Спец по ролям сомнительных личностей Джо Пантолиано из «Связи» сыграл в «Матрице» Сайфера – сподвижника Морфеуса, который тяготится жизнью вне Матрицы и хочет вернуться в виртуальный мир. Это, в сущности, библейский Иуда. Темнокожая театральная звезда Глория Фостер сыграла «Оракула» – разумную компьютерную программу, которая противостоит власти Матрицы и дает советы людям-«партизанам». В частности, Оракул определяет, что Нео – «Избранный», способный сломить власть машин. Из числа других актеров фильма отметим австралийца Роберта Тейлора, сыгравшего персонифицированную программу «агент Джонс». Позднее он получил заглавную роль в американском полицейском телесериале «Лонгмайр».

Действие «Матрицы» фактически развивается в двух эпохах. Виртуальный мир внутри Матрицы соответствует Америке конца XX века, а реальный мир отключенных людей – это далекое постапокалиптическое будущее. В фильме прямо не говорится, в каком городе развивается виртуальное действие, но по упоминаемым названиям улиц можно определить, что это Чикаго – родной мегаполис Вачовски. Тем не менее, как мы уже отметили, фильм снимался в Австралии, на студии Fox Studios в Сиднее и в самом городе. Это позволило вписаться в бюджет, а заодно проторить дорогу в Австралию для других голливудских продюсеров, заинтересованных в хорошей погоде и англоговорящих сотрудниках по умеренным расценкам. Съемки шли с марта по август 1998 года.

Чтобы ментально подготовить актеров к съемкам, Вачовски выдали им философскую литературу, рассматривающую затронутые в фильме проблемы. Режиссеры требовали от звезд, чтобы они досконально разобрались во всем, что им предстояло обсуждать в кадре. Это, впрочем, были цветочки. Ягодками оказалась физподготовка.

С самого начала Вачовски хотели экшен в гонконгском стиле, и они привлекли знаменитого китайского постановщика боев Юэня Ву-Пинга. Тот поначалу был шокирован тем, что какие-то неизвестные голливудцы хотят его нанять. Но затем он прочел сценарий, проникся замыслом «Матрицы» и согласился работать – при том обязательном условии, что у него будет несколько месяцев на тренировки ведущих актеров и что звезды будут заниматься почти каждый день.

Актеры были согласны «пахать» и осваивать боевые искусства, акробатику и воздушные трюки, совершаемые с помощью подъема на канатах. Но с тренировками было немало проблем. Во-первых, звезды были физически не готовы работать много и с полной отдачей, и тренировки не раз приводили к травмам. Во-вторых, когда Киану Ривз прошел обследование перед началом тренировок, у него нашли заболевание позвоночника, которое потребовало немедленной операции. Как только актер выписался из больницы, он постарался наверстать упущенное на занятиях, но он в течение двух месяцев тренировок физически не мог бить ногами. Так что запланированную для Нео боевую хореографию пришлось изменить и сделать основной упор на удары руками.

Зато на съемках каскадеров пришлось задействовать сравнительно редко, и камеру не нужно было постоянно отворачивать от лиц дерущихся персонажей, потому что в кадре были звезды, а не дублеры. Хотя, разумеется, четыре месяца тренировок (три месяца в Лос-Анджелесе и месяц в Сиднее) не превратили актеров в профи. Так что некоторые задуманные сцены получились лишь после множества дублей, а другие вовсе не удалось снять так, как хотелось.

Впрочем, каскадерам фильма тоже пришлось нелегко. Например, дублер Ривза Чэд Стахелски, которого мы сейчас знаем как режиссера «Джона Уика», попал в больницу с несколькими переломами после съемки сцены в концовке ленты, где Нео впечатывает агента Смита в потолок метро.

Как это ни парадоксально для фильма, рассказывающего о виртуальной реальности и изображающего «невозможные» трюки и схватки, компьютерные эффекты в «Матрице» использовались ограниченно. Зачастую это были лишь дополнения к реально снятым сценам. Например, с помощью компьютерных эффектов из кадра вырезались тросы, на которых подвешивали актеров.

Самым известным эффектом «Матрицы» и одновременно самой наглядной демонстрацией подхода создателей ленты к использованию компьютерной графики стал так называемый bullet-time («время пули») – моменты, когда персонажи радикально замедляются, а вокруг них облетает камера, показывая их во всей красе. Вачовски придумали этот эффект, когда работали над сценарием, чтобы показать, что герои ленты в некоторые мгновения контролируют не только пространство, но и время. Реализовал bullet-time Джон Гаэта, супервайзер визуальных эффектов фильма. Он специально попросился работать над картиной, чтобы снять bullet-time.

Как же это делалось? Операторы окружали снимаемого актера множеством фотокамер, которые в нужный момент срабатывали одна за другой, с перерывом в доли секунды. Когда отснятые кадры монтировали в ролик, получался желаемый результат. Оставалось лишь с помощью компьютерной графики вырезать из кадров попавшие в них камеры, дорисовать задники (для упрощения обработки съемка шла на фоне «зеленого» экрана) и сгенерировать промежуточные кадры, чтобы сделать запись плавной.

Операторский и художественный стиль «Матрицы» был во многом продиктован любимыми комиксами и фильмами Вачовски. Художник-постановщик Оуэн Патерсон постарался четко разграничить мир Матрицы и реальный мир. В «матричных» сценах фильма выпячен зеленый цвет, а в «реальных» – синий. Кроме того, в Матрице мир подчеркнуто угловатый, а на стенах порой можно разглядеть квадратный узор, намекающий на пиксели.

Много внимания было уделено костюмам персонажей в матричном мире. В боевых сценах герои должны были выглядеть круто, но практично и удобно. Ведь актерам и каскадерам предстояло выполнять сложные трюки. Для пущей крутости на персонажей надели темные очки, специально выпущенные по уникальному дизайну. Агентам Матрицы в фильме выдали строгие костюмы, которые в США ассоциируются с Секретной службой, охраняющей президента страны.

«Матрица» была выпущена в прокат 31 марта 1999 года. В то время считалось, что это не лучшее время для блокбастерных релизов, и выход в апреле намекал, что студия Warner не очень верит в успех фильма. Но успех пришел. При бюджете в 63 миллиона долларов картина заработала 464 миллиона долларов и удостоилась множества хвалебных отзывов как зрителей, так и критиков. При этом громче всего ленту воспевали коллеги Вачовски, на собственном опыте знающие, как трудно придумать и снять успешный, умный и доходчивый блокбастер.

1999 год должен был стать годом триумфального возвращения на экран «Звездных войн». Но, хотя «Звездные войны. Эпизод I: Скрытая угроза» превосходно прошли в прокате, главным жанровым фильмом года стала «Матрица». Она впечатляла, поражала и вдохновляла, и она провоцировала рядовых зрителей и специалистов на философские размышления. Заслуги создателей ленты были вознаграждены четырьмя «техническими» «Оскарами» во всех четырех категориях, в которых «Матрица» была номинирована. Одну из статуэток получила команда Гаэты за визуальные эффекты.

В 2003 году сюжет «Матрицы» был продолжен в двух сиквелах. Однако по ходу работы над «Матрицей: Перезагрузка» и «Матрицей: Революция» Вачовски изменило чувство меры, и картины, несмотря на их размах и пафос, многих разочаровали. Не лучше была встречена вышедшая в том же 2003-м «Аниматрица» – сборник американских и японских короткометражных мультфильмов, развивающих идеи «Матрицы». Многопользовательская же игра The Matrix Online и вовсе не удалась. К тому времени, когда ее серверы были отключены, в нее регулярно играло менее 500 человек.

Впрочем, все эти неудачи и полу-удачи не отменяют успеха первой «Матрицы» и ее огромного значения для современного фантастического и супергеройского кино, да и для некоторых других жанров. Перефразируя Ньютона, можно сказать, что в 1999 году Вачовски влезли на плечи гигантов-предшественников, а теперь их фильм сам стал гигантом, на которого карабкается новое поколение голливудцев. Хотя пока никто из них не создал столь же удачное и многогранное кино, какое получилось у Вачовски.