Рецензия на фильм «Самый опасный человек»

Бывший чеченский террорист Исса Карпов (Григорий Добрыгин) нелегально проникает в Гамбург из Турции и тут же попадает под колпак спецслужб. Берлинские и американские контрразведчики считают, что парня надо задержать для допроса с пристрастием, но глава гамбургского антитеррористического подразделения Гюнтер Бахманн (Филип Сеймур Хоффман) убеждает коллег, что Иссу можно использовать как пешку в игре против арабского финансиста, который живет в Германии и через благотворительные фонды переводит деньги террористам.

«Самый опасный человек» начинается в духе недавнего интеллектуального триллера «Шпион, выйди вон!», также поставленного по роману Джона ле Карре и весьма увлекательного, несмотря на свою разговорность (это вам не «бондиана», где шпионы чаще стреляют, чем думают!). Однако сюжет третьей картины Антона Корбейна («Контроль», «Американец») устроен совершенно иначе, чем сюжет «Шпиона».

В то время как лента 2011 года живописала противостояние шпионов и контрразведчиков и держала зрителей в напряжении вплоть до финала, в «Самом опасном человеке» формальные злодеи фильма ведут себя настолько пассивно, что их трудно называть «действующими лицами», а сюжет картины с каждой минутой становится все скучнее. Ведь по ходу действия мы узнаем, что «загадочный террорист» Карпов на самом деле прост как валенок и что операция, в которой его используют, настолько примитивна, что совершенно непонятно, зачем для нее нужен настоящий чеченец. Вообще, трудно вспомнить шпионское кино, которое бы с такой готовностью давало простые и быстрые ответы в ситуациях, когда жанр требует наведения тени на плетень и «интриг в интригах».

Провал? Отнюдь нет. Просто фильм снят в ином жанре, нежели «Шпион». Это не триллер, а своеобразная производственная драма, которая отводит на второй план то, что обычно составляет суть шпионского кино, чтобы сосредоточиться на переживаниях главного героя – контрразведчика среднего звена, который куда чаще отбивается от боссов и американцев, чем от террористов.

Профи старой закалки, Гюнтер предпочитает изящные операции, выстроенные вокруг тщательного изучения противников, внимательного наблюдения, тонкой психологической игры, убеждения словом, а не пыткой. В этом его сила, но в этом же и его слабость. Потому что после терактов 11 сентября, которые были подготовлены именно в Гамбурге, берлинские и вашингтонские начальники предпочитают решать все проблемы с помощью спецназа и заключения в Гуантанамо. На их вкус, Бахманн – старомодный «лузер», который потакает злодеям, и боссы так на него давят, что в их присутствии Гюнтер ведет себя как напуганный школьник в кабинете директора и часто даже не смотрит собеседникам в глаза. В то время как, например, во время вербовки агента Бахманн совсем иной: уверенный в себе, жесткий, а при необходимости – по-отечески заботливый.

Как вы уже поняли, в фильме многое держится на игре покойного Филипа Сеймура Хоффмана, и актер превосходно справился со своей последней ролью. Его Гюнтер как раз такой, каким должен быть, – разный с разными людьми и равно убедительный во всех своих масках. Благодаря харизме Хоффмана картина, которая могла бы оказаться исследованием частной проблемы человека редкой профессии, обретает общечеловеческое звучание. Кто из нас не чувствовал себя недооцененным начальством и кто не боялся, что наши достижения будут присвоены или перечеркнуты? Гюнтер, правда, отстаивает не изящно составленные отчеты, а человеческие судьбы, которые легко сломать и невозможно починить.

Другое дело, что психологическую линию «Самого опасного человека» все же стоило привязать к захватывающему сюжету. Двухчасовое кино, вроде бы претендующее на жанровость, должно быть более динамичным или более интригующим.

Также в России фильм получает минус в карму за предысторию Карпова. Приятно, конечно, что, по крайней мере, Корбейн взял на эту роль российского актера. Но Добрыгин играет персонажа с невозможной судьбой. Ведь если Карпов родился в результате изнасилования, то откуда у него фамилия отца? А если Карпов-старший признал сына, то почему он не сел в тюрьму? Дело ведь было еще во времена СССР. Тогда можно было изнасиловать несовершеннолетнюю и не ответить за это, но официально признать изнасилование и все же не сесть – нереально. Тем более когда преступником был не высокопоставленный чиновник, а всего лишь армейский офицер.

Опять же, в стране победивших абортов трудно поверить, что чеченская семья девушки заставила родить ребенка от русского насильника. Это ведь позор на весь род… И так далее. Русофобия в этой истории зашкаливает, а здравого смысла в ней – ноль. И игнорировать ее невозможно, поскольку она очень важна для сюжета. Тщательнее надо фантазировать, мистер ле Карре!

С 11 сентября в кино.