Интервью с Андреа Арнольд

Мы вчера премьеру отмечали, простите меня, жутко голова трещит. У вас аспирина нету? Спасибо, извините. Видите, какая я хрупкая. Мы просто вчера со съемочной группой пошли в один из клубов на пляже, танцы под луной, ну знаете. Многие целовались, ужасно мило.

Вы же известный английский реалист, как так вышло, что вы решили сделать экранизацию классического романа «Грозовой перевал»?

Я просто следовала инстинкту. Я всегда любила эту книгу и всегда считала ее довольно неоднозначной, трудной для понимания, что, конечно, страшно интриговало. И в плане реалистической манеры это действительно похоже на то, что я делала раньше. Я не думаю, что это такой уж шаг в сторону. Другое дело, что сама затея довольно безумная. Когда стало известно, что я буду снимать «Грозовой перевал», мне позвонил друг и сказал: «Андреа, сначала ты говоришь, что никогда не станешь снимать экранизацию, а потом берешь одну из самых известных книг на свете! Ты сумасшедшая женщина! Просто больная!» (смеется) А потом мы поехали в экспедицию, и началось такое… Это было так сложно снимать, вы не представляете. Самый трудный мой фильм.

И там почти все натурные съемки, спрятаться особенно не за что.

Да, не то слово. Я очень хотела поехать в экспедицию (мы снимали в Северном Йоркшире), но там так сложно было снимать, чисто физически. Это немножко видно в фильме, но не в полной мере. Мы же не могли туда никакие транспортные средства затащить, и нам приходилось доезжать до определенного места, а потом идти по этим холмам. А там везде жидкая грязь, наступаешь – и нога проваливается по щиколотку.

Картина снята совершенно потрясающе, то есть это примерно то же, что вы делали в «Аквариуме», но на новом витке.

Спасибо, ну да, я делаю то, что я делаю. Наверное, немножко развиваюсь. Но просто мне нравится именно так работать. Например, с непрофессиональными актерами. А когда работаешь с ними, очень важно чтобы они чувствовали себя расковано, и это во многом влияет на способ съемки, на язык. Я не люблю отметки на полу, по которым актерам нужно ходить, вижу что-то подобное и сразу требую убрать. Мне нравится раскованный, но выверенный способ съемки.

А если сравнивать «Аквариум» и «Грозовой перевал» с социальной точки зрения?

Из того, что я успела узнать, расслоение было еще больше. У одних людей было ужасно много, а у других совсем ничего. В книге это очень остро ощущается: разница между имущими и неимущими. Может быть, это только мой взгляд на книгу, в ней столько подтекстов, слоев, у каждого – я уверена – своя трактовка, но я увидела в ней это.

Еще эту книгу почему-то все время называют историей любви, хотя это скорее об одержимости, обладании, насилии.

Да уж, там, мягко говоря, никакой романтики. Когда я перечитала книгу, что меня больше всего заинтересовало – это как с Хитклифом обращались в детстве. Я решила отталкиваться от этого. И да, все это там есть: одержимость, садомазохизм, боль.

Все наверное спрашивают, почему у вас Хитклиф черный.

Да, но ведь это вовсе не противоречит книге. Там видно, что он очень отличается от других, он странный, смуглый, чужак. Я читала описания в книге очень внимательно, и мне было абсолютно ясно, что он был темнокожим. Может быть, цыган или азиат. Но то, что он выглядел «не так» – по книге совершенно очевидно.

Вы с самого начала знали, что это будет кино, состоящее не из слов, а из образов, почти тактильных ощущений?

Да, я сразу так решила. Я писала что-то вроде разработки к каждой сцене, и там были сплошные кровь, жестокость, боль, слюна, пот, запахи. Мой оператор сказал, что у меня там все возможные телесные жидкости отражены в этом сценарии (смеется).

Это напоминает фильм «Антихрист», на самом деле, помните сцену, где лисичка говорит «Chaos reigns» («Хаос правит миром»)? Вы думаете, вот эта жестокость, боль и насилие, они в природе заложены? Или жестокость это все-таки всегда реакция на жестокость?

Природа очень груба и жестока. Мы вот с вами сейчас сидим под этим чудесным деревом, а у меня в саду растет помидор, который я долго не поливала. И вот когда я про этот помидор вспомнила, я увидела, что он совершенно высох и умер. Весь, кроме самого плода, красного, спелого и налившегося соком. Это же потрясающе. Помидор, умирая, сохранил свое семя. Это и есть природа. Об этом я думала, когда снимала «Грозовой перевал». Какие мы, какая она, природа. Был ли Хитклифф рожден таким или он таким стал, потому с ним плохо обращались в детстве? Свойственна ли эта жестокость каждому из нас?

Вас постоянно сравнивают с Кеном Лоучем или Майком Ли, а вы вообще как к их кино относитесь?

Да, меня все время спрашивают про английский реализм, социальное кино и Лоуча с Ли, конечно. Это в общем нормально, что людям хочется сравнивать, находить в нас что-то общее, так им легче кино классифицировать. Хотя мне-то кажется, что мы совершенно разные режиссеры. Майк Ли и Кен Лоуч абсолютно разные! Не думаю, что они между собой чем-то похожи! Так что мы все совсем непохожее кино снимаем. Но если обязательно нужно сравнивать, мы все наверное идем своей дорогой, не беремся за чисто коммерческие проекты. С Кеном Лоучем меня наверное роднит фокус на социальную сторону жизни (хотя в его работах социального значительно больше). Но вообще различий больше, чем сходства. Людям просто нравится обобщать.

А к самой традиции британского реализма вы как относитесь?

Я благодарна этим людям за то, что у меня есть возможность делать свою работу в мире, где кино так завязано на прибыли. Фильмы – это же безумная смесь искусства и коммерции. И для меня работа в кино это постоянная битва между тем и другим. Уверена, что для Лоуча и Ли тоже. Они для всех нас протоптали эту тропинку, заставили мир поверить в то, что снимать такое кино возможно и нужно.

У вас и в «Аквариуме» и в «Грозовом перевале» важную роль играют звери, иногда они становятся символами.

Да, я не знаю точно, зачем я это делаю (смеется). Но я очень люблю животных и природу. И еще я просто чувствую, что это правильно. Животные и природа гораздо ближе нам, чем принято считать, мы очень тесно связаны. Я так это ощущаю. В «Грозовом перевале» какое-то безумное количество зверей занято, одних собак около сотни, то есть я явно предпочитаю животных актерам (смеется)!

В Великобритании вообще столько актеров прекрасных, а вы их игнорируете.

Да нет, я не против актеров, просто мне, правда, ужасно нравятся не актеры. Они меня завораживают. Вот у Джеймса Хаусона, который сыграл Хитклиффа, такая походка, ну это же можно просто смотреть, как он ходит и все (смеется)!

И последнее: у вас там в финале эта песня…

Ха-ха, да, я знаю! Вы тоже подумали, что это уже чересчур? Я ее нарочно туда вставила. Помните воздушный шарик в финале «Аквариума»? Тогда все сказали: «Ну, вот шарик – это уже слишком! Что она себе позволяет?!» И я решила, что песня в «Грозовом перевале» будет этим шариком (смеется).