Против течения: «Салют-7»

1. Реальность далеко не всегда такая захватывающая, как хотелось бы.

При всем героизме каждого из космонавтов и астронавтов, которые доверяют гигантской бочке с топливом забросить тебя в такое место, где положиться можно только на себя, соседа и ограниченный список подручных средств, при всем уважении к каждой миссии на орбиту, к каждому запуску и каждому возвращению, для обывателя полеты в космос в последнее время перестали быть чудом. Сегодня лишь пара человек из сотни опрошенных смогут сказать, кто из наших бесстрашных исследователей космоса находится в данный момент на Международной космической станции, список героев-космонавтов, скорее всего, ограничится Гагариным, Леоновым и Терешковой, а про иные сферы и говорить нечего – в инопланетян сейчас верят охотнее, чем в американцев на Луне. И отчасти это объяснимо, в условиях повышенной опасности и колоссальной ответственности нет места показному героизму, а смертельная угроза кроется в столь сложных для понимания неподготовленного сферах, что изобразить их достоверно на экране просто невозможно. Да и неинтересно будет зрителю смотреть на то, как космонавты путем переключения различных датчиков пытаются изменить на одно деление показания какого-то непонятного прибора.

Тут-то и приходит на помощь выдумка и фантазия. Недостаточно очевидна проблема со стыковкой к потерявшей управление станцией? Покажем автомобиль в управляемом заносе и расскажем о крутящихся воротах гаража. Мало сложностей с контактом двух огромных махин в бескрайнем космосе? Добавим обледенение и растаявшую воду. Еще не впечатлены? Получите пожар и вынужденный выход в открытый космос. И не то чтобы эти эпизоды были откровенным враньем, на орбите случалось всякое, но в рамках одной миссии это, разумеется, перебор. Но почему бы для фильма несколько событий не совместить в одно? Почему бы несколько не преувеличить и не приукрасить, не сгустить атмосферу и не придать полету дополнительных смертельно опасных факторов? Зритель вряд ли будет этому противиться, ведь он получает несколько дополнительных поводов попереживать по цене одного – всем выгодно!

2. Портретное сходство персонажей – головная боль кастинг-директоров.

Другая очевидная выгода дистанцирования от реальных фактов и подлинного течений событий – возможность «жонглировать актерами». Вообще, кино сегодня не слишком заботится о портретном сходстве исторических персон – достаточно вспомнить несколько последних голливудских байопиков, да и отечественных биографических лент, где «похожесть» заканчивается на уровне фамилии героя. И все же следование фактам накладывает определенную ответственность, а в случае с людьми известными даже откровенно мешает. Так, в случае «Времени первых» выбор на роль Алексея Леонова Евгения Миронова стал одновременно и плюсом, и минусом картины. На первый взгляд определенное сходство есть, но, с другой стороны, Миронов не особенно хотел перевоплощаться в прототип, он играл самого себя, только в скафандре.

«Салют-7» сознательно избежал прямого сравнения Владимира Вдовиченко и Павла Деревянко с Владимиром Джанибековым и Виктором Савиных, чем раскрепостил актеров, оградив их от давления авторитетов. В какой-то мере Вдовиченков и Деревянко предстают в уже привычных образах, но и работу их над ролью не заметить нельзя, добавлены оригинальные черты характера, детали поведения, фигуры речи. А главное, для интересующегося зрителя образы остаются узнаваемыми – Оксане Фандере не обязательно было носить лычку с фамилией Савицкая, мы и так знаем о подвиге этой советской космонавтки, Александр Самойленко, может быть, не такой харизматичный актер, какой должен был играть руководителя полетов, но в нем отлично узнается Валерий Рюмин, настоящий герой космоса, влиявший на его покорение с Земли не меньше, чем на орбите. Да, портретное копирование в «Салюте» нарушено, но зато осталось не искажено сходство характерное и образное, а это куда важнее формы носа, размера ушей или даже прически.

3. Фантазия позволяет сделать кино конъюнктурным.

Хотя государственная идеология в Российской Федерации запрещена Конституцией, кино не перестает оставаться важнейшим воспитательным инструментом, а поскольку государство является главным инвестором в дорогостоящие фильмы-события, оно вправе «заказывать музыку», то есть проводить через картины свое видение прошлого, настоящего и будущего страны. Порой такая работа ведется топорно, и тогда зрители получают фильм «Крым» или сериал «Спящие», иногда создателям картин и сериалов удаются более тонкие вещи, не бьющие в лоб, а тонко воздействующие на подсознание, играющие на чувстве ностальгии, но при этом проводящие прямые параллели с днем сегодняшним.

Фильм Шипенко – пример такой «мягкой силы», в нем есть и печаль о рухнувшем Советском Союзе, и почтение к коммунизму, и вечная неприязнь к американцам. Вспомните, фильм начинается с показанного крупным планом герба СССР, затем символика сверхдержавы неоднократно демонстрируется в сочетании с передовыми достижениями, предметами гордости и героями страны. Это довольно четкий посыл – было великое время, жили великие люди. История оглушенной метеоритом станции этого не требовала, но авторам показалось важным добавить немного «преклонения перед государством». Как не требовалось выпячивать современную ненависть к Америке – уж где-где, а в космосе мы никогда не были врагами. Соперниками, конкурентами, даже партнерами, но не врагами, готовыми поживиться чужими бесхозными железками. Впрочем, советское руководство показано «людоедским» под стать американцам – в реальности никто, конечно, «Салют» расстреливать ракетами не собирался. Но авторам захотелось быть идеологически выверенными, актуальными, дерзкими, и в ход пошло сочинительство про длинную руку Запада, готовую положить нашу станцию в свой шаттловский карман.

4. Выдуманные эпизоды делают героев небезупречными.

Советский, а теперь и российский культ героизации любых своих достижений привел к странному результату: сегодня сложно представить себе, что руководители государства могут быть людьми не самыми дальновидными, образованными или просто человечными. Нам не хочется задумываться о пороках, вредных привычках или ошибках тех, кого мы возвели на пьедестал, будь это кумир из области искусства, военачальник или государственный деятель, – какие могут быть «перегибы на местах», если «нас вырастил Сталин, а Ленин великий нам путь озарил»? И как прикажете снимать кино о людях, которые не без основания увешаны звездами, орденами и медалями? Серьезное отношение к героям обязательно приведет к лишнему пафосу.

Но стоит отойти от реальности, выйти за пределы документальной хроники и отказаться от слепого подчинения именам и фамилиям реальных прототипов, как можно снимать кино о простых людях, со своими «тараканами в голове», с самомнением, с самоуверенностью и правом на ошибку. Разве можно себе представить, чтобы Джанибеков ослушался ЦУПа и по своей воле состыковался бы со станцией? А Федорову это вполне позволительно. Может бортинженер Савиных не расслышать команду с Земли и интерпретировать приказ по-своему? Вряд ли, но Алехин так и поступает. Герои фильма неоднократно нарушают инструкции, пьют водку, врут командованию о своем самочувствии – в фильме, закованном в кандалы реализма, такое невозможно себе представить (вспомните, во «Времени первых» все проблемы укладывались в длину страховочного троса и то, как забираться в шлюз – головой вперед или ногами), а здесь – пожалуйста. И кино от этого выигрывает, мы видим живых людей, понимающих цену ошибки, но и живущих своей жизнью там, где эта жизнь зависит только от них самих.

5. Вымысел дает волю чувствам.

Наконец, нельзя не заметить, что без радикального вмешательства в сухие слова и цифры официальных отчетов «Салют-7» лишился бы самых эмоциональных своих эпизодов, связанных с личной жизнью членов экипажа. Да, прорисованные пунктиром семьи Федорова и Алехина справедливо называются критиками и зрителями самой слабой частью картины, но они есть, и эти люди запоминаются. Остается в памяти плачущая беременная Лилия Алехина, хотя реальная дочь Савиных в момент описываемых событий уже заканчивала школу, невозможно сдержать слез в эпизоде с, казалось бы, последним разговором Федорова с маленькой дочерью, в то время как девочкам Владимира Джанибекова в 1985-м было 16 и 11 лет. Зато зритель переживает за героев и их семьи, зритель чувствует причастность к судьбе персонажей и легко примеряет события на себя.

Та же история с эмоциями в ЦУПе. Разумеется, командование полетами за время, прошедшее с первых запусков в космос, переживало многое, но разбитые стульями окна, готовность пустить в ход кулаки и объявления о том, что на станцию с космонавтами на борту будут нацелены ракеты, – это перебор. Все-таки ЦУП – не балаган, в нем люди заняты делом, здесь нет чужих и нет зевак-обывателей, и работает эта система даже лучше часов. Но для фильма требуется нерв, требуются слезы, крики и удары кулака по столу – это абсолютно правильный подход к зрелищному кино, нацеленному на то, чтобы растормошить аудиторию, заставить поверить в смертельную опасность происходящего и неимоверную тяжесть принимаемых решений. Будь лента точным слепком реальности, мы не получили бы и сотой доли удовлетворения от просмотра.

Игры с историей – обоюдоострое оружие. В попытке пригладить, отшлифовать, украсить прошлое можно легко оказаться обманутым и обмануть зрителя, но и жесткое следование фактам обязательно «высушит» любое, даже самое яркое событие. Найти баланс правды и вымысла, героизма и человечности, идеологии и жизни простого человека – сложнейшая задача, с которой авторы «Салюта-7» справились блистательно. Да, это кино, скорее не «основанное на реальных событиях», а «воодушевленное подвигом советских космонавтов всех поколений», но это и главное его преимущество – оно не зацикливается на дне вчерашнем, а стимулирует смотреть в будущее. В черноту космоса, где человек обязательно оставит свой след.