Решение уйти: зачем Хаяо Миядзаки «Мальчик и птица» после «Ветер крепчает»?

Вот мы и в 2013-м — году, когда Хаяо Миядзаки попрощался с анимацией, но, как мы знаем, вернулся. Разбираемся, действительно ли (его) аниме раньше было лучше, или камбэк — дело тонкое.

Два главных аниме-мема 2023-го — «финальный финал» «Атаки титанов» (заключительный сезон растянулся на три года и неприличное количество глав) и «прощальный фильм» Хаяо Миядзаки, который обещал уйти на пенсию в 2013-м, но передумал. Символично, что самый громкий аниме-сериал момента стартовал аккурат в год выхода «Ветер крепчает», а закончился незадолго до российской (и американской) премьеры «Мальчика и птицы». Для снобов — повод усмехнуться, как мимо топочут тренды, пока подлинный мастер расправляет плечи, засидевшись в позе «мыслитель». Для пессимистов — источник для опасений, что следующий проект Миядзаки, если он все-таки будет, может совсем оторваться от реальности, окончательно переселившись в башню из слоновой кости. Пока успокоим и тех, и других: не сегодня, как принято отвечать богу смерти.

(Бес)конечная история: Миядзаки и его прощания

«Пенсия Миядзаки» — что-то сродни «Уловке 22»: роль ведущего режиссера Ghibli, которую он основал с коллегой Исао Такахатой и продюсером Тосио Судзукой, препятствует карьерному росту молодых аниматоров, но без проектов мастера экономическая модель студии практически несостоятельна. Особенно после смерти Такахаты в 2013-м, когда баланс творческих сил окончательно покосился. Вряд ли это ключевая причина, почему уже четверть века Миядзаки ведет себя как кот, но полезно помнить, что первую прощальную вечеринку ему устраивали после «Принцессы Мононоке» (1997). Следом он снял самый известный фильм в карьере — «Унесенные призраками» (2001).

Хаяо Миядзаки на студии Musashino, 1989 год

Точка в аниме-индустрии действительно роскошь. Сериалы по манге безжалостно сокращают или изменяют в целях экономии (посмотрите, что они сделали со вторым сезоном «Обещанного Неверленда»!), а иногда просто не продлевают или бесконечно откладывают продолжение (полный метр по «Юри на льду» печально крутит тулуп). Наконец, художники тоже смертны: и если на производстве «Золотого Камуя» гибель ведущего специалиста лишь тормозит работу на несколько месяцев, то в случае редких режиссеров-«авторов» вроде Сатоси Кона и его «Машины снов» (Dreaming machine) это приговор. Хотя продюсер-тяжеловес Масао Маруяма и обещал умирающему другу, что придумает, как реализовать его прощальный фильм, уже прошло 13 лет.

Возможно, поэтому Миядзаки, обладающему едва ли не наибольшей свободой в индустрии, идея прощального поклона в некоторым смысле отвратительна. Да, он всегда мотивирует возвращение заботой о будущих поколениях («Мальчик и птица», дескать, послание внуку). Да, шесть лет работы над одним проектом — это страшно изнурительно, а годы берут свое, и режиссер уже не так подробно отрисовывает раскадровки. Да и просто в 82 труднее черпать оптимизм и волю к жизни: вы новости вообще читаете? Но все же обидно бросить где-то в тупике ходячий замок, который ты заколдовывал столько лет. Унаследовать его некому, а если бы Горо Миядзаки все-таки занял место отца, то ему бы просто не понадобились 60 аниматоров, рисующих по минуте мультфильма в месяц. Он не привык к такой роскоши.

Музей Ghibli

На завод: прощальная открытка Миядзаки

2023-й — время тягостных раздумий, неудобных вопросов, даже пунктирного покаяния. Это в 2013-м, цитируя Поля Валери в названии, Хаяо Миядзаки будто говорил: «Всего хорошего — и спасибо за рыбу». Вы там держитесь. Настолько бравурно смотрелось то прощание — обманчиво пестрое, с оптимистичными переливами европеизированных мелодий, пластикой слэпстика и звуками катастроф, как будто разыгранных сказителем уличного театра камисибай. Хотя на экране полная личной боли фантазия на тему жития авиаконструктора Дзиро Хорикоси, охватывающая отрезок от Великого землетрясения Канто до Второй мировой, где истребители юного мечтателя будут участвовать в бомбардировке Перл-Харбора и служить последним пристанищем камикадзе, когда поражение станет неизбежным. К слову, об «Атаке титанов»: хорикосиевская модель Mitsubishi A6M Zero среди союзников была известна как «Зик» (так же зовут персонажа, чей план по спасению народа Эльдии напоминает философию «божественного ветра»).

Кадр из анимационного фильма «Ветер крепчает»

Непопулярный взгляд: рифмуя режиссерские сомнения с моральными муками авиаконструктора и используя как альтер эго очередного разочаровывающегося фантазера, Миядзаки как будто играл в поддавки. Мэтр, прячущийся за спинами изобретателей прошлого (Хорикоси и его призрачный друг-коллега Капрони). Усталый мечтатель, когда-то создавший с Такахатой профсоюз молодых аниматоров, чтобы защищать права рабочих перед левиафаном студии Toei, делает вид, что часть его жизни не превратилась в рутину начальника фабрики. Кажется, заканчивать ему не хочется еще и поэтому: Хаяо знает, что вне работы добрая слава остывает быстрее. Ведь сам написал «прожарку» в качестве некролога Осаму Тэдзуки — «бога манги» и бывшего кумира, чьи принципы он последовательно отрицал.

«Мальчик и птица» куда меньше годится в прижизненные памятники. Это несгибаемый Дзиро в «Ветер крепчает» всегда знал, как действовать, а в любой непонятной ситуации брался за чертежи или улетал в облака. Махито из новой работы — травмированный смертью матери подросток, выхваченный сюжетом в разгар войны: всё начинается в 1943-м, основные события — в 1944-м. Всю фильмографию Миядзаки ходил вокруг да около военных лет, максимально приблизившись к аннигиляции японского милитаризма в визионерском эпилоге «Ветер крепчает». В реальности Дзиро еще нет бомбежек и стаек «Зеро», летящих на убой: мы просто знаем, что так и будет. И то, как режиссер выносил это знание за скобки, превращая в иносказание и фигуру умолчания, при желании выставляло его прошлые работы куда более эскапистскими. Позволяло делать вид, что в них больше выдумки, чем запекшейся в образах боли.

Кадр из анимационного фильма «Ветер крепчает»

В ад и обратно: нечто похожее на завещание (или призыв к действию)

К 2023-му он созрел прошептать: «Дай мне руку, тьма». Не только описать психологически контуженного Махито, для которого мир фантазии оказывается одиссеей в загробное (неслучайно в одном из пейзажей признали «Остров мертвых» Арнольда Бёклина), но и критично посмотреть на демиурга, который «просто делает своё дело», поддерживая гармонию в вымышленном, фантасмагорическом измерении. Трактовки этой встречи — Махито и прадяди, строителя башни — расходятся в зависимости от (умо)настроений. Тосио Судзуки, например, уверен, что юноша — это Миядзаки, жуткая цапля — вечно подбивающий его на новые свершения друг-продюсер, а разочарованный старец — покойный старший товарищ Такахата. Для него, вероятно, давний соратник действительно вечный мальчик, но для большинства зрителей в зале — уж точно умудренный старец, который за 80 лет повидал немало катаклизмов и войн, случившихся, несмотря на популярность его воззваний к человечности и ответственности.

Кадр из анимационного фильма «Мальчик и птица»

Поэтому более вероятно, что мы стали свидетелями внутренней дуэли сэнсэя: в начале пути и где-то на подступах к вечности. И в кои-то веки он не до конца убирает мрачные чувства под фюзеляж притчи, позволяя сочиться по экрану крови и отчаянию, растерянности и грязи будней. В «Мальчике…» мало приемов, отвлекающих от волнения плоти, которая здесь живет своей жизнью и в плане смутных желаний подростка, и по части физики фантастических тварей. Меланхолия, похоть, травма, конечность здесь не только метафоры, но и знаки настоящего — того, что Миядзаки обычно отдавал на откуп зрительскому опыту. Проще говоря, в новом последнем фильме мы видим больше режиссера не только в самоцитатах (давайте о них снова не будем), но в тех неудобных подробностях, которые делают ранимее, человечнее всех, от мала до велика. И если пессимистичный взгляд на этот поединок в том, что Миядзаки готов поставить 0 даже собственному творению, то оптимистичный — вспоминаем про внука — предполагает иное: какая бы катастрофа ни была впереди, новые поколения сдюжат, как удалось режиссеру прожить столько лет в воронке войны. Неидеально, но как смог(ут). 

Кадр из анимационного фильма «Мальчик и птица»

Кажется, такой смелости по отношению к себе и наследию заслуживает каждый большой режиссер: ведь если последний проект — это памятник, то под ним расположен прах, ничто, молекулы вселенных, которые он уже не увидит. Вдобавок смерть исекая, воображаемого мира — это не трагедия, а всего лишь время. Как напомнил нам недавно другой душноватый фантазер Нолан, оно — разрушитель миров.

Кадр из анимационного фильма «Мальчик и птица»