Немецкий режиссер Уве Болл славится как худший режиссер современности. Последнее время он снимает экранизации компьютерных игр, и каждая проваливается в американском прокате. Фанаты игр стонут, критики яростно недоумевают. С критиками Болл в какой-то момент разобрался: вызвал пять самых злых на боксерский поединок и всех подряд их жестоко побил. Теперь он так же разберется с американским прокатом: фильм «Во имя короля: история осады подземелья» /In the Name of the King: A Dungeon Siege Tale/ (2007) (в России уже идет) – крупнобюджетное фэнтези с отличными сражениями, спецэффектами и Джейсоном Стэтэмом в главной роли. Сценарий, может быть, слишком наивный, но для детского кино сойдет. А весной должен выйти «Постал» /Postal/ (2007) – экранизация брутальной компьютерной игры, запредельная комедия, где смех перемежается ужасом и отвращением, самая злая сатира на Америку со времен «Бората» /Borat: Cultural Learnings of America for Make Benefit Glorious Nation of Kazakhstan/ (2006). Корреспондент Фильм.Ру позвонил Боллу и поговорил с ним о видеоиграх, боксе и запредельном.

-- Kак вы выбираете видеоигры для экранизаций?

-- Мне интересен герой. К тому же я стараюсь не повторяться и выступать в разных жанрах. Кому нужно еще одно кино про зомби?

-- А зачем вообще брать сюжеты из видеоигр, если все упирается в интересного героя и хорошую историю?

-- Экранизируют же книжки и комиксы, почему бы не снять видеоигру? Тем более, уже есть готовая аудитория.

-- Что вы думаете о Джейсоне Стэтэме? Есть мнение, что он лучший на сегодняшний день жанровый актер.

-- Он великолепен. Он сам сделал почти все трюки в «Во имя короля». А, кроме того, он отличный парень, очень простой.

-- Как вы думаете, какими будут кассовые сборы «Во имя короля»? Он еще не запустился на главном рынке, в Америке, и для фильма Уве Болла у него гигантский бюджет – $60 миллионов.

-- Очевидно, это будет самый большой мой успех. Моя цель – 45-50 миллионов долларов в американском прокате.

-- Как вы финансируете фильмы? Вы еще пользуетесь налоговыми льготами? В фильме «Постал» вы шутите, что берете деньги нацистов – типа, надо же как-то финансироваться.

-- (Смеется) Налоговые привилегии кончились в 2005 году. Но моя компания вышла на фондовый рынок, и мы получили много денег от международных инвесторов. А в моих новых фильмах «Бладрейн 2» /BloodRayne II: Deliverance/ (2007), «Один в темноте 2» /Alone in the Dark II/ (2009) и «Туннельные крысы» /Tunnel Rats/ (2008) Universal оплачивает половину бюджета. А там не дураки сидят. Хотя бы это должно доказать, что не все считают мои фильмы ужасными кассовыми провалами. Те, кто пишет, что все мои фильмы были провальными, ориентируются на цифры американского проката и игнорируют международную кассу и продажи DVD, где у меня все отлично. Кроме того, я никогда не тратил столько, сколько тратят студии. Какой-нибудь Fox потратит 60-70 миллионов долларов там, где у меня бюджет 15-20 миллионов. «Во имя короля» стоил 60 миллионов, но выглядит, как стомиллиононное кино.

-- И все же у вас очень плохой бокс-офис в Штатах. Почему?

-- Голливудские студии впихивают так много денег в продвижение своих фильмов, что независимому кино очень трудно прорваться. В случае с «Бладрейн» /BloodRayne/ (2005), который выпускала небольшая независимая компания, нам нужно было 2000 экранов, а получилось только 800. Но с «Осадой подземелья» все будет по-другому: наши партнеры – Fox и Universal, я с оптимизмом смотрю в будущее. У нас будет 2300-2700 экранов. У фильма «Один в темноте» /Alone in the Dark/ (2004) международный прокат был вполне успешен, и DVD отлично продался. На самом деле оно не такое уж плохое. Я знаю множество фильмов гораздо хуже, чем «Один в темноте». «Ультрафиолет» /Ultraviolet/ (2006), к примеру. Или «Электра» /Elektra/ (2005).

-- «Ультрафилолет» – немыслимое дерьмо.

-- Именно. Я так и говорю моим критикам: сравните мои фильмы с «Ультрафиолетом». И они говорят: «Да, да, »Один в темноте« был лучше». Но сходите на IMDB, и вы обнаружите, что я там в «худшей сотне», а «Ультрафиолет» имеет рейтинг около 4-5 из 10. Я думаю, в какой-то момент критики просто перестали смотреть мои фильмы и стали перепевать друг друга. Ну, сейчас, с картинами «Во имя короля» и особенно с «Посталом» все улучшается.

-- «Постал» идет в кино? Он есть на легальном DVD?

-- Мы показывали фильм на фестивалях, его видела пресса и прокатчики, его можно найти в Интернете, он идет в нескольких кинотеатрах в Германии, но если мы немножко подождем, интерес к нему еще подогреется.

-- Вы можете просто перегреть публику. Особенно после того, как выложили на YouTube первую сцену фильма, где самолет таранит небоскреб. О ней столько говорили, писали в блогах. Люди устанут ждать.

-- Мы не могли найти достаточно кинотеатров. Нам нужен релиз на тысячу экранов, а в октябре-ноябре нам были готовы дать 200, и я отказался. А в мае мы выйдем против «Нарнии 2» («Хроники Нарнии: Принц Каспиан» /Chronicles of Narnia: Prince Caspian, The/ (2008)) или чего-то в этом роде. Это прекрасно. «Постал» – альтернативное кино, к нам пойдут все те, кто не хочет смотреть «Нарнию 2».

-- А у вас были проблемы с цензурой? Как вам удалось получить рейтинг R – дети до 16 в сопровождении родителей?

-- Мне повезло. Цензорам понравился политический антибушевский контекст – они же все левые. Мои дистрибьюторы надеялись, что мне дадут совсем запретительный рейтинг NC17, и они смогут заставить меня вырезать лучшие сцены из фильма. Особенно им хотелось вырезать сцену, когда самолет ударился в небоскреб. Ну и еще расстрел детей. А теперь у меня в Universal есть два человека, которым нравится мое кино, и 800, наделавших в штаны от страха. Эти двое пообещали запустить его как «Борат», как контркультурное, запредельное кино.

-- А что случилось со сценами бокса, когда вы били кинокритиков? Вы обещали вставить их в «Постал»?

-- Это была ошибка пиарщиков. Я и не собирался вставить эти сцены в фильм. Они будут бонус-треком на легальном ДВД. Они просто не умещаются в эту реальность.

-- Знаете, после первой сцены и трейлера можно предположить, что в реальность этого фильма влезет все, что угодно. Кстати, а зачем там вообще сцена с небоскребом? Она ведь почти не связана с сюжетом.

-- Надо было задать тон фильму. Никто не хотел этой сцены. Мы снимали ее в последний съемочный день, и не смогли найти актера на роль мойщика окон. В результате мойщиком работает продюсер. А два парня, которые играют террористов в самолете, это парни, которые играли террористов в спилберговском «Мюнхене» /Munich/ (2005). Это забавно – они играли настоящих террористов, а теперь они могут над этим посмеяться.

-- У вас самые отвратительные эротические сцены в истории кино…

-- Я хотел показать трейлерный трэш. Если вы поедете в Техас или в Аризону, вы увидите невероятно жирных людей. У них есть инвалидные коляски в супермаркетах, потому что жирдяи уже не могут ходить пешком. Нам обычно показывают другую Америку – Лос-Анджелес, здоровых красавцев. А я хотел показать настоящую, грязную и разложившуюся. Мне хотелось дать по яйцам всем и каждому, раздразнить каждую религию, каждую страну. Чтобы любой, кто посмотрел этот фильм, оскорбился хотя бы раз. Главная мысль «Постала» – нас спустили в канализацию. Нас убивает глобальное потепление, но ни Америка, ни Китай ничего не делают. Я хотел посмеяться над Альбертом Гором – он у меня секс-гуру дядя Дэйв, который промывает мозги всем вокруг себя. Гор 8 лет был вице-президентом самой сильной державы и ничего не делал, чтобы остановить глобальное потепление. А потом он снимает гигантское документальное кино об этой страшной угрозе.

Америка контролирует всю планету, начинает бессмысленную войну в Ираке, лжет ООН… И что с ней происходит? Да ничего. Это сверхдержава, никто не осмелится объявить США эмбарго. «Постал» – комедия об отчаянии нашего мира. Гораздо жестче и гораздо лучше, чем все эти современные фильмы, например, «Львы для ягнят» /Lions for Lambs/ (2007) Роберта Редфорда. Они считают себя антибушевскими, но на самом деле это просто голливудский способ сделать патриотическое кино. Они не сомневаются, что Америка – лучшая страна на свете, самая свободная, а я думаю, что это фигня.

-- А вам не кажется, что вы немножко переборщили? Когда вы говорите, что «Постал» – серьезная политическая сатира…

-- Нет, это запредельная комедия с очень жестким политическим подтекстом.

-- Но как говорить о политическом подтексте, после того, как вы показываете куски жира жены главного героя, падающие с неба? После жирового дождя Буш и Осама, играющие на земляничной поляне среди ядерных грибков, уже не смотрятся.

-- Но я не и хотел сделать политическое кино. Мне хотелось сделать сатиру о ежедневной жизни.

-- Кстати, а почему эта жирная телка так популярна у мужчин? Почему все мечтают ее трахнуть?

-- В этом нет смысла, но в этом весь прикол. Зритель должен в ужасе закричать: почему он трахается с этой жирдяйкой? Вокруг куча красивых телок, а эти парни, копы-извращенцы, трахаются с горой жира. Самая смешная сцена – где он имеет ее по-собачьи, а она ему говорит: «Давай левее», – и полицейский перемещается влево на полметра, продолжая ее трахать. Я чуть не умер от смеха, пока это писал.

Меня задолбали все эти комедии с Беном Стиллером или Уиллом Феррелом, которые в конце становятся такими сентиментальными – и беззубыми. А мне хотелось снять анархическое кино в духе Монти Пайтона. Или, если уж на то пошло, «Братьев Блюз» /Blues Brothers, The/ (1980) – потому что у нас тоже очень много экшна.

-- Получилось почти классическое трэш-кино, инспирированное «Тромой» и Питером Джексоном.

-- Это еще и «Голый пистолет» /Naked Gun, The/ (1988)…

-- И братья Маркс.

-- Я обожаю братьев Маркс, вы первый, кто догадался сравнить мой фильм с братьями Маркс.

-- Как вы собираетесь раскручивать это ваше кино?

-- Я сейчас пытаюсь убедить своих парней в Universal активно участвовать в выборах. Нужно нашего Осаму Бен Ладена, в гриме и костюме, выдвинуть кандидатом в президенты США. Основой слоган: «Он хочет быть президентом, потому что он лучше, чем все остальные в этом бизнесе». И конечно, если он будет президентом, атаки террористов-самоубийц прекратятся.