В ушах оглохших пароходов горели серьги якорей: Рецензия на фильм «В Кейптаунском порту»

Летом 1945 года на Дальнем Востоке произошла судьбоносная встреча. Моряк, Пахан и Салажонок стреляли на поражение, и каждый из них был уверен, что двое других погибли от его пули. Но на самом деле выжили все трое, и им удалось прожить счастливую жизнь. Полвека спустя события прошлого вновь настигают их, и зрителю предстоит узнать, как тот день повлиял на жизни героев.

Наверное, лучше ничего не знать о новой картине Александра Велединского до его просмотра. Разве что прослушать одноименный дворовый шлягер (желательно в исполнении Аркадия Северного), который прозвучит в фильме не раз и не два. И еще поможет тот факт, что фильм снят по реальной истории, которая произошла с отцом режиссера в 1945 году. Остальные знания и информация, начиная с краткого содержания и заканчивая долгой историей создания, только лишь собьют с толку и направят зрителя по ложному следу.

«В Кейптаунском порту» - это как тот слон, которого с разных сторон ощупывают несколько слепцов и не могут сойтись во мнениях. Начинаясь как насупленная военная драма, картина неоднократно сворачивает с жанрового маршрута в бандитский Петербург девяностых, потом легко пересекает глобус за африканской экзотикой, чтобы затем ненадолго нырнуть в монохромный сюр двадцатых. Эта маневренность никак не позволяет назвать картину «папиным кино» - к тому же сценарий писался 20 лет назад, когда Велединскому не было сорока лет, а, значит, был он безусым юнгой.

В «Порту» нет главных ролей, и ни один из множества героев не выдвигается на первый план. Напротив – актриса Юлия Ауг, заявленная в первом ряду титров фильма, появляется в камео, без хотя бы одной реплики. Актеры здесь – отлаженный ансамбль, где каждый сверчок знает свой шесток, и все, от заслуженных зубров экрана (Владимир Стеклов и Юрий Кузнецов) до лучших актеров прямо сейчас (Евгений Ткачук, на удивление сдержанный здесь) и заканчивая новичками, равны перед дирижером-режиссером, как дети в том хоре на севастопольском пляжу, стройными голосами выводящие «Дубинушку». Эта слаженность позволяет Велединскому развернуть историю так, что хватило бы на несколько мультивселенных, не теряя при этом ритма повествования и стройной согласованности сюжета.

По ощущениям картину не хочется сравнивать с обычными подозреваемыми в случаях с разветвлением времени, как Квентин Тарантино или Акира Куросава. «Кейптаунский порт», скорее, ближе к тому, что делал в восьмидесятых Карен Шахназаров, выводивший крайне самобытный и сугубо местный вид кинематографа, до сих пор не пропитавшийся запахом нафталина. Оранжевое тепло курортных ретросцен и многозначительная бессодержательность диалогов  с налетом ироничной обреченности вызывает в памяти «Зимний вечер в Гаграх» (что для современного российского кино можно смело считать огромной удачей). Кадр насыщен (но не захламлен) предметами, которые, как бюстик Гоголя с наклеенными усами, врезаются зачем-то в память. Но ни одна сцена, даже столь причудливая, как роды экскурсовода в Эрмитаже или такая анекдотичная, как случайный выход пожарника на сцену театра, не кажется снятой ради самой себя. Все они крепко встроены в размеренный пазл повествования, который не разваливается, а лишь крепнет с новыми просмотрами.

Новый фильм Велединского, очень личный и семейный (посчитайте, сколько раз эта фамилия встречается в финальных титрах), не претендует на то, чтобы польстить зрителю, как в случае с «Географом». Но если этот зритель попадет под его чары, то уйдет удовлетворенный и ошарашенный. Как после редкой встречи с диковинной птицей – и что важно, не из заморских, а из местных краев.