Время — это плоский круг: рецензия на сериал «Отмена»

Девушка-оторва Альма (Роза Салазар) в детстве страдала от глухоты, а когда слух поправили с помощью имплантата — от материнской холодности. Её отец-учёный (Боб Оденкёрк) погиб при загадочных обстоятельствах много лет назад — оставил маленькую Альму в разгар Хэллоуина где-то на незнакомой улице, уехал по срочному делу и уже не вернулся. Но даже спустя столько времени призрак отца продолжает преследовать девушку — сначала метафорически, затем вполне буквально: в один день, возвращаясь с очередного планового мероприятия (у сестры Альмы на носу свадьба), она видит знакомый силуэт на обочине, на секунду отвлекается и попадает в страшную аварию. Очнувшись, Альма обнаруживает в больничной палате отца, который рассказывает ей странные вещи про потусторонний мир и заявляет, что теперь девушка способна управлять временем и потому должна помочь ему вернуться в мир живых. А заодно выяснить, кто же убил его в ту злополучную ночь.

Дальше, разумеется, — полёты во сне и наяву, блуждания снаружи всех измерений и прочие радости истории на стыке реальности и галлюцинации. Вкрадчивый голос Боба Оденкёрка 8 серий будет на удивление нескучно рассказывать Альме о том, что время, мол, нелинейно и мир вообще не такой простой, как кажется, а психоделичная анимация его слова уверенно подтвердит. Всё это на первый взгляд (да и на второй, и на третий тоже) сильно напоминает линклейтеровское «Помутнение», одну из лучших экранизаций Филиппа К. Дика, также сделанную в технике ротоскопинга (это когда рисуют поверх реальных актёров). Та же тема пограничного сознания, тот же вечный вопрос, что реально, а что нет, на который никогда нельзя дать чёткого ответа, потому что реальность, если так подумать, вообще понятие не слишком чёткое.

Собственно, авторы «Отмены» и выбрали эту форму с явной оглядкой на фильм Линклейтера. По крайней мере, необычную пластику ротоскопинга они используют ровно для тех же целей — создания плавающего, пульсирующего, нестабильного изображения, которое одновременно выглядит абсолютно живым и очень искусственным, заставляет как бы и самого зрителя подсознательно сомневаться в достоверности своего восприятия (невозможные переходы и всяческие игры с пространством этому особенно помогают). Да и местная история, если отбросить детали, очень напоминает то, что мог бы написать старина Дик, разминаясь перед более важными произведениями. Забегая вперёд, даже финал «Отмены» сделан не слишком кинематографично, зато очень по-диковски: катарсический поворот здесь происходит не столько в пространстве сюжетики, сколько где-то в голове героев. Как будто резко опускают рубильник, и приходит внезапное осознание: я, дескать, жив, это вы умерли.

Но интересна «Отмена» не очевидными отголосками наследия Дика, а тем, в чём мини-сериал Рафаэля Боба-Ваксберга от знаменитого фантаста разительно отличается. У великого Филиппа игры разума почти всегда обособляются и превращаются, в общем-то, в самоцель. Создатель же «Коня БоДжека» — одного из самых «самокопательных» сериалов современности — использует психоделическую опору для анализа отдельной личности и её мироощущения, в этом скорее напоминая гениальное аниме Mindgame Масааки Юаса (но без такого количества скабрезностей). Не зря он рифмует открывшиеся после комы возможности Альмы с её детством, в котором она, будучи практически глухой, внезапно обнаруживает для себя целое новое звуковое измерение: и в том и в другом случае она открывает недоступную ранее перспективу. Причём в обеих ситуациях открытие это не однозначно счастливое — здесь «Отмена» задаёт любопытный вопрос: а хотим ли мы вообще широты сознания и так ли нужна эта «красная таблетка», если в нашем ограниченном восприятии нам так комфортно и прекрасно?

По сути, основная линия сериала — вовсе не детективные поиски Альмы (с ними всё понятно примерно на середине), а её примирение с новыми возможностями или, как вариант, с шизофренией (ведь насколько увиденное героиней реально, сериал, конечно, объяснять не собирается). Здесь Боб-Ваксберг пускается в практически буддистские размышления на тему созерцательности как жизненной философии — будь, говорит, как небо, пропускай через себя эмоции, но не задерживайся на них, ведь впереди ещё миллион таких же жизней. Сама «Отмена», правда, не очень этой философии следует и часто задерживается на бытовых мелочах, упорно возвращается на землю к скучным семейным передрягам с матерью, сестрой и не очень честным бойфрендом. Понятно, что они необходимы хотя бы как часть контраста, но с ритма всё же сбивают — к восьмой серии приедаются и галлюцинации, и речи Оденкёрка, и лишь яркий неоднозначный финал не даёт «Отмене» потерять все её нарративные достижения.