Обзор «Уоллеса и Громита»

Один лыс, другой нем. Изобретатель средней руки и пес с повышенным уровнем интеллекта. Уоллес и Громит, проживающие по адресу West Wallaby Street, 62 (город не уточняется; по всей видимости, где-то в северной Британии). Зеленая вязаная жилетка, омлет, овсянка и тосты с джемом на завтрак, чай с крекерами в пять часов, аккуратный садик под окном и непременный пикник на выходных. В общем, на первый взгляд обычная программа – последние хранители традиций старой доброй Англии в действии. Так, да не так.

«Уоллес и Громит» больше, чем просто декларативная «английскость»: внешний вид, кулинарные привычки и занятное островное произношение. Они как «Шерлок Холмс и Доктор Ватсон», как «Дживз и Вустер». Сама Англия. Беспримесная, дистиллированная. И оттого такая странная, неадекватная даже. В чем состоят отличительные особенности пластилиновой Англии, сконцентрированной и сконструированной британцем Ником Парком? В корне своем она правдива. На каждом предмете лежит отпечаток свойственного всему британскому шизоидного шика. Сплошные перегибы на местах, если подумать. Если ограбление века, то грабитель – пингвин.

Если воскресный выезд, то непременно на Луну. А если у сырного гурмана вдруг случится любовь, то обязательно с той особой, которая чеддер на дух не переносит. Неслучайно барочной избыточностью лучатся все без исключения изобретения Уоллеса (об этом отдельная серия микро-мультфильмов «Хитроумные изобретения»). Другая вещь в этом изощренном мире работать не будет. Тут, кажется, задействовано корневое правило английского юмора: чтобы хорошая шутка стала шуткой великолепной, она должна затянуться, до предела напитаться абсурдом, перестать быть смешной и даже начать тяготить.

Затем нужно просто отступить на полшага назад. Безумию делают крошечную прививку здравомыслия, и случается чудо. В нашем случае, кандидат на роль здравомыслия один – собака, которая чудесно двигает бровями, вяжет на спицах, читает Догстоевского с Плутоном, но не может прогавкать и двух слов.

Для чего Уоллесу нужен Громит, если подумать? Он ведь не просто лучший друг или идеальный собеседник (все понимает, сказать не может), квинтэссенция благоразумия, якорь, заземляющий витающего в облаках изобретателя. Фундаментальное отличие Громита от его хозяина Уоллеса в том, что собака все-таки читает инструкции по пользованию сложными приборами и знает, где лежит пульт от телевизора. Громит познает созданный Уоллесом и ему подобными миропорядок и устраняет неисправности.

То есть Ник Парк выстраивает на экране модель отношений идеального бога с идеальным человеком (собакой, конечно): отношений, когда нижестоящий не столько подчиняется вышестоящему и уповает на его премудрость (порой все же чересчур мудреную), сколько присматривает за его художествами. На всякий случай. Назначив насупленную собачку приглядывать за свихнувшимся космосом Уоллеса, Парк по большому счету следует примеру Пелема Гренвилла Вудхауза, который когда-то сделал ставку на слугу Дживза, оставив его хозяину Вустеру роль ведомого.

И все же в образе уютного, молчаливого genius loci с ушами и хвостом заложен куда более сильный психотерапевтический эффект. Назойливо цитировавший Спинозу Дживз вызывал чувство неполноценности, Громит же – подлинная таблетка от инфантилизма. Если уж на поддержание порядка в свихнувшейся пластилиновой Англии хватает одного такого Громита, то стыдно разводить такой бардак в мире реальном – таков главный урок Парка окончательно съезжающей с катушек цивилизации кидалтов. Жизнь не должна и не может идти сама по себе.

Прогресс торопится вперед, механизмы становятся все хитрее и хитрее, и если не найдется пара громитов, чтобы за всем этим присмотреть, результат будет печальней некуда.